Книга Ангел нового поколения, страница 29 – Татьяна Полякова

— И поехала с ним поговорить? Так о чем вы говорили?

— О посланиях, которые мы получили, о гибели двух женщин.

— И что он думал по этому поводу? Нес ахинею об Азазеле? Предлагал составить гороскоп или погадать на картах?

— Он считал, что это не более чем совпадение, — ответила я.

— Здравомыслящий человек, хоть и экстрасенс. А что он сказал по поводу «Я тебя вижу» и прочее? Откуда он взял это?

— Из Священного Писания.

— О чем вы еще говорили?

— У нас было очень мало времени. В дверь позвонили, он пошел открывать и… умер.

— С какой стати Азазелю к нему являться? — хмыкнул Олег. — Или у экстрасенса тоже были грехи? Он ими случайно не поделился?

— Не вижу в этом ничего смешного, — сухо заметила я.

— Извини, — смутился Олег. — Если следовать логике, то Азазель должен охотиться за тобой, а он вдруг переключился на экстрасенса. А вот если перед нами не злой дух, а обычный преступник, тогда все логично: он следит за тобой с пока неизвестной нам целью, и узнав, что ты вышла на экстрасенса, поспешил от него избавиться. Их, безусловно, что-то связывало, раз те же слова ты обнаружила на сайте. Очень может быть, что экстрасенс способен был ответить на вопрос, кто такой Азазель, если бы у него нашлось время хорошо подумать. — Признаться, эти слова произвели на меня впечатление. Я вдруг вспомнила одну фразу из нашего разговора и нахмурилась. — Что? — тут же спросил Олег, понаблюдав за мной.

— Он действительно сказал… сейчас точно не вспомню… кажется, мой рассказ напомнил ему какой-то случай.

— Хоть что-нибудь он успел рассказать? Или хоть намекнуть?

— Нет. Сразу после этого позвонили в дверь. Подожди, ты в самом деле считаешь, что Горбовского могли убить?

— Но ты ведь не веришь в совпадения? А я не верю в духов. Значит, его убили.

— Его никто не убивал. Я имею в виду в привычном понимании. Как никто не убивал Людмилу или Ольгу, то есть не сбрасывали с лестницы и не портили тормоза. Врач сказал, у Горбовского был сердечный приступ.

— Но его можно спровоцировать, — упорствовал Олег.

— За пять минут? — усомнилась я.

— Как бы нелепо ни звучало любое мое утверждение, это все же лучше, чем Азазель.

— Он бы не открыл дверь незнакомому человеку, — вслух размышляла я.

— Значит, он его хорошо знал. Или тот представился сантехником. Горбовский открыл дверь и…

— И что? — вздохнула я, поймав себя на мысли, что очень бы хотела поверить: все три несчастных случая — дело рук сумасшедшего. Если бы можно было найти доказательства? Мир снова стал бы привычным. «А ты избежала бы наказания», — услышала я ехидный голос и, кажется, вздрогнула, не сразу поняв, что просто говорю сама с собой. — Горбовский умер от сердечного приступа, — повторила я. — Предположим, его, к примеру, напугали и спровоцировали приступ. Но я, находясь в библиотеке, не слышала ни звука, и времени прошло слишком мало. Нет, испуг не годится, — твердо сказала я, не сумев скрыть сожаления.

— Пожалуй, труп следует осмотреть более тщательно, — сказал Олег. — Авось и появится зацепка. Завтра же займусь этим делом. — Я пожала плечами, не разделяя его энтузиазма. — А сейчас приглашаю тебя… Короче, пойдем прогуляемся, сходим в кафе. В конце концов, весна на улице, чего в квартире киснуть?

Мне не хотелось никуда идти, я знала, что вряд ли смогу избавиться от своих навязчивых мыслей, но, представив, что останусь одна…

— Идем, — поспешно согласилась я.

* * *

В понедельник, приехав на работу, я столкнулась возле лифта с Сергеем Юрьевичем. Он выглядел озабоченным и даже недовольным.

— Сегодня хоронят Ольгу, — сказал он, откашлявшись, вроде бы испытывая неловкость. — Надо, чтобы от наших кто-то был. Я поехать не могу. Придется тебе. Возьми еще кого-нибудь. Деньги выделили, венок я заказал. В двенадцать надо быть уже там. А пока посмотри бумаги на столе.

«Сегодня хоронят Ольгу, — думала я, направляясь к своему рабочему месту. — Странно, мне казалось, что прошло много времени с момента ее гибели, на самом деле всего несколько дней, а чувство такое, что это было в другой, уже полузабытой жизни».

— Ты поедешь на похороны? — спросила Нина Львовна.

— Да.

— Что там с твоим назначением? — без перехода спросила она. Пока я пыталась сообразить, что ответить, она заговорила вновь:

— Это уже ни для кого не тайна. На место Юрьича ставят тебя. По-моему, ты это заслужила. — Она подмигнула и направилась к своему столу.

Я просмотрела бумаги на столе. В то утро было много работы, и я совсем забыла о времени. Вновь подошла Нина Львовна и напомнила, что мне пора ехать. Я несколько удивилась, когда ко мне присоединилась Юлька. С Ольгой их ничего не связывало, но если начальство ее отпустило, что ж, я ничего против не имею.

Мы поехали на моей машине. В дом, где жила Ольга, входить не стали, ждали на улице. Мать Ольги вели под руки две женщины, казалось, она не понимала, что происходит. Возможно, так и было, то ли горе буквально оглушило ее, то ли подействовало лекарство: возле дома мы заметили «Скорую». Правая рука ее непрерывно вздрагивала, точно ее дергали за неведомую ниточку, левой она комкала платок и без конца повторяла:

— Оленька, Оля…

Видеть это было тяжело, я с облегчением вздохнула, когда можно было вернуться в машину. По дороге на кладбище мы молчали.

В городе одно действующее кладбище, за рекой, километрах в пяти отсюда, но Ольгу хоронили на Никитском кладбище, где покоились ее бабушка и отец. Пролет металлической ограды сняли, чтобы выкопать могилу. Из-за оград и деревьев, разросшихся за полвека, было тесно, родственники рассредоточились по тропинкам, которые были здесь в избытке. Рядом рос огромный дуб, должно быть, ровесник церкви, что стояла ближе к кирпичной ограде кладбища. Ветви тянулись во все стороны, внизу под ними было сумрачно и даже страшновато.

Я старалась держаться в стороне, было страшно видеть гроб, а первый ком земли, брошенный в могилу, вызвал у меня нервную дрожь. Среди провожавших я заметила Анастасию Довгань. Увидев меня, она подошла и встала рядом. Тихо спросила:

— Вам что-нибудь известно? Как это произошло?

— Нет, — покачала я головой.