Онлайн книга «Фимбулвинтер. Пленники бирюзы»
Девушка закусила губу, отводя взгляд в сторону: – Спорить не буду. Что бы там ни было, мы все хотим одного. – Разумеется, – Сакс переключил внимание на виртуальный экран. – Последнее «прощай» Дикого Урода сбило нас с курса, и теперь мы попали в опасную зону лифтовых магистралей! – Он сжал кулаки. После смерти Рэя Сакс ожесточился. Вспыхивал, словно спичка, и тут же гас, подавляя ярость одиночества. Все видели, как ему больно. – Это опасно? – осторожно спросил Нэрвин, наблюдая за поведением Грэя. – …серебристый след от моей ноги, – провозгласил Грэй, – слишком странный… Каплями, река… пылью, миражи. – Он осторожно поднял и поставил на место правую ногу. – Что-то происходит с пространством, – вдруг прошептала Долл. – Вы видите? …Внезапно привычные контуры расплылись и стали восприниматься как узор на кем-то натянутой ширме… – Да скажите же, что тоже видите это! – закричала Долл. – Не верь… это мираж, – голос Ро Фарида дрожал. Он сорвал с себя очки и отшвырнул их. – Это конец. Все ждали удара. Взрыва. Холода Вечности. Но лишь вспышка в глаза. Растворились цвета, утонув в чистом белом. Вспышка. Привычная реальность сверкнула неровными формами и разбилась на множество капель, повторив в единичном целое. Застыла повторяющимися мирами в гравитационном движении – бесконечное разложение. Долл сжала в ладони монетку. Твёрдая. Всё реально. Нахлынули чувства. Мысли. Цвет – невозможный. Ещё одна вспышка. Чётко структурированный рисунок уводит взгляд глубже, глубже, глубже, и очень сложно понять, в скольких измерениях всё происходит… И без труда в неразрывном сплетении фрагментов угадывается оптическое единство. Вспышка. Где верх, низ? Теперь это не важно. А что важно? Точность. Выверен кем-то Ритмический орнамент, И твой мир-капля вплетён в общую композицию… – Что происходит? – мысленно, Долл. Её вопрос отражается многократно во всех каплях-мирах, растворяется в них: Что происходит? Что происходит? Что происходит? Она видит вокруг пространственный срез. И хочется охватить его полностью, вместить весь свой мир, раствориться в нём всеми чувствами. Но разве она должна спешить? Она должна понять – что происходит? Закричал ребёнок у Нэрвина на руках. – Уа-а-а-а-а!.. Этот крик, раскрытие души, словно ввёл в резонанс неопределённость происходящего. Вспышка. И всё стало на свои места. Нэрвин испуганно озирался – охнул облегчённо. Малыш успокоился. Прошло более минуты, прежде чем Грэй заговорил: – Однажды я уже видел нечто подобное… во время сбоя лифта… – Ты никогда не рассказывал, – Рабби растерянно хлопала синими ресницами. Цвет её волос стал обычным. Грэй протянул руку и прикоснулся к щеке девушки, тронул пальцами прядь, подумал: «Русые…» И уже вслух произнёс: – Неужели ты думаешь, что нужно было об этом кричать? И без того считали странным… Да я и сам сомневался, решил – галлюцинации. Я ведь тогда коммутировался с вечеринки. Напитки, крепкие дыхательные смеси… Сакс Ю ощупывал себя. – Галлюцинации? – тихо спросил он. – Общие? Нет, – ответил Нэрвин. – Похоже, что-то происходило с пространством. Разуплотнение… Он повернулся к экрану обзора: – Вроде всё, как и прежде. Звёзды. – Это не случайность. Должен быть какой-то раздражающий фактор, – предположил Грэй, – ничего не происходит просто так. – Может, в этом дело? – Сакс указал на дисплей карты. – Была точка касания с внешней частью потока лифтовой системы. – Грубо говоря, мы ударились о стенку. Энергетическую, понятно. – Возникает вопрос – всё было реально? – Но ведь нельзя полностью верить случившемуся! – возмутилась Рабби. – Мы могли всё это вообразить! Или снить. Точно! Мы просто отключились на какое-то время! Всё было только в нашем воображении. Грэй обнял Рабби и почувствовал, как она дрожит. – Воображение отдыхает. Это было дикое пространство, – произнёс задумчиво. – Разве такое возможно – дикое пространство? – Ты не в лесу, агоу! Очнись! Это лес может быть диким, – Сакс отвернулся к карте. – Такое и в страшном сне не привидится. Я помню тогда, во время сбоя, всё было короче – секундное напряжение, и словно заглянул в другой мир. Рабби осторожно притронулась к лицу – горбинка на носу. Подумала: «Да нет! Кажется, всё на месте». Сказала вдруг: – А ведь мы могли и погибнуть! Исчезнуть, разуплотниться, как ты говоришь, и – фьюить! В общем, мы целы. Кому нужно наше тело? – Тело? – Нэрвин поднял голову, оторвавшись от малыша. – А ведь ты права, может, кто-то как раз к нашему разуму и обращался. – А малыш Реми-Виаль поговорил с ним на простом языке. – Ясно одно – в пространстве вокруг лифтов что-то происходит. Проклятые Строители! Используют нашу систему, вызывая опасные напряжения вокруг неё! – Сакс вспыхнул снова. – Это наша система! Наша! – Реми. Ты дал малышу ещё одно имя? – Рабби подошла к Нэрвину и всмотрелась в личико ребёнка. – Это не я, оно само нашло его. Знаешь, я верю, что имена выбирают себе людей, не иначе. Пусть будет двойное, он будет счастливей. – Почему Реми-Виаль? Нэрвин улыбнулся: – Ре-ми, ноты. Малыш выступил камертоном, он ввёл в резонанс мысли и пространство, и всё вернулось. Разве ты не поняла? – Камертон жизни? Так? – Рабби взяла малыша за пальчики. – Звучащий… Всё это время Долл молчала, глядя перед собой широко раскрытыми глазами. Поэтому её откровение прозвучало неуместно: – А я… я почувствовала себя псом, переходящим оживлённую магистраль. – При чём здесь пёс? – фыркнул Грэй. Она повернулась к нему. – Это что-то из детства, когда я любила снить старые фильмы. Очень старые, ещё тех времён, когда фильмы снимались «вживую», с настоящими артистами и настоящими декорациями. Так вот, в одном из снов я видела фильм. Там был пёс. Он сидел посреди магистрали. Слева, справа, на немыслимых скоростях мчались машины. Бедный пёс пытался следить взглядом за отдельными машинами, но в конце концов для него всё слилось в единый бурлящий поток. |