Книга Миллионерша желает познакомиться, страница 78 – Татьяна Полякова

— Твой отец сумасшедший, — повторил дядя Витя, покидая меня. Но я с ним не согласилась. На самом деле, папа гений. Если учесть его боязнь конфискации, он поступил очень мудро. Посылал деньги на мое имя до востребования, зная, что мне и в голову не придет идти на почту. Пролежав там определенный срок, деньги возвращались на Главпочтамт. Папа их получал, вновь посылал и был уверен, что его денежки в безопасности… от милиции. Неизвестно, кто из нас прав, я или дядя Витя, но быть дочерью гения гораздо приятнее, чем дочерью сумасшедшего.

Я тут же позвонила Стасу.

— Ты где? — сердито спросил он.

— Здесь, то есть дома. — От избытка волнения я отключила мобильный чтоб никто не мешал. Стас не мог до меня дозвониться, вот и злился.

— Где дома?

— У себя дома.

— Что ты там делаешь?

— Это даже странно, — возмутилась я, но в честь удачного дня решила не обращать внимания на чужие колкости. — Я получила наследство. Я и Рита. По двести тысяч. Представляешь?

— Откуда оно взялось? — без всякого энтузиазма поинтересовался Стас.

— Долго объяснять. Скажи, ты рад?

— Нисколько. Чему мне радоваться?

— Как чему? — обиделась я. — У меня полно денег и тебе не придется платить выкуп за Ритку, у нас свои деньги есть.

— Вот-вот, помнится, ты мечтала выйти замуж за богатого человека. И что теперь?

— Ничего.

— И этому я должен радоваться?

— Ты псих. Мне ни с того ни с сего достаются большие деньги и вместо того, чтобы…

— Ты выйдешь за меня замуж? — перебил он.

— Выйду.

— Тогда я рад, — не очень уверенно заявил он, но тут в дверь нашей квартиры позвонили и мне пришлось спешно закончить разговор.

Памятуя о том, что в доме ценности, я выполнила папин наказ, не снимая цепочки, заглянула в «глазок» и увидела Ритку. Признаться, ее появление меня удивило, ну и обрадовало, конечно. Я распахнула дверь, бросилась ей в объятия и лишь после этого обратила внимание вот на что: рядом с Риткой стоял Севрюгин, сияя тульским самоваром. Можно предположить, что он явился за выкупом, но выражение лица в этом случае ему надо было срочно менять. На Риткиной шее откуда-то взялось ожерелье с бриллиантами, в сочетании с сарафаном оно было так же уместно, как сияние на лице Севрюгина. Не успела я поведать о том, что убийца разоблачен и Ритке нечего опасаться, как она заявила:

— Маня, я выхожу замуж. Конечно, моя скорбь по нашему папе все еще сильна, но мой долг перед ним и перед тобой…

— За кого? — насторожилась я.

— Что?

— За кого выходишь?

— За Геннадия Петровича, естественно. Он папин друг и вообще нас многое объединяет… Гена, не стой в дверях, — шикнула она и Гена бочком просочился в холл.

— А где Боня? Богдан Семенович? — спросила я.

— Я его уволила, — отмахнулась Ритка. — Страшный зануда. Если Гене необходим адвокат, за свои деньги найдем что-нибудь получше. Жить мы будем здесь, у Геннадия Петровича нет квартиры в городе, зато имеется прекрасный загородный дом, он тебе понравится. Но жить там постоянно… Ты же знаешь мои отношения с сельской местностью. Мы займем нашу прежнюю спальную. Главное, ты будешь под присмотром.

— Ага, — счастливо кивнула я, схватила Ритку за руку, увлекая ее в ближайшую комнату. — Ты с ума сошла, — зашипела я, прикрывая дверь.

— Он хороший человек. Своеобразный, но хороший. И денег у него…

— Ритка, папа оставил наследство и я его нашла. Гони Севрюгина в шею, у тебя есть двести тысяч баксов.

Она хлопнула ресницами, потом улыбнулась и заявила:

— Я тебя люблю. Ты совершенно чокнутая. Как твой отец. Найти деньги и отдать мне половину. Ведь двести тысяч это половина всей суммы?

— Конечно. Гони Севрюгина.

— Знаешь что, совершенно ни к чему сообщать ему о наследстве. Не надо путать личное с общественным, мои деньги — это мои деньги, а его — наши. Не смотри так. Я хочу замуж. Очень тяжело без мужского плеча, а он милый. Его оставила мать в трехлетнем возрасте, он нуждается в опеке, внимании. К тому же он, по-моему, в розыске, вряд ли мы будем видеться особенно часто. Представь, как мы с тобой заживем…

На этом в моем рассказе можно было бы поставить точку, однако в конце лета произошло еще одно событие. Мы с Риткой собирались пройтись по магазинам и я поехала к ней. Стас вызвался сопровождать меня Поднимаясь по лестнице, я обратила внимание на наш почтовый ящик, там что-то лежало. Я открыла его и обнаружила открытку. Ни обратного адреса, ни записки, просто открытка, адресованная мне. Вертя ее в руках, я и вошла в квартиру. Севрюгин, по обыкновению, околачивался в кухне, он прибавил в весе и выглядел совершенно счастливым. Ритка торопливо одевалась, но, заметив в моих руках открытку, поинтересовалась:

— Это что?

— Пришло по почте, — пожала я плечами.

— Отправлено из Сиднея две недели назад, — добавил Стас, успев как следует ее изучить.

— Тут же ничего нет, — повертев открытку, удивилась Ритка.

«Как посмотреть», — решила я, а вслух сказала:

— Поль Гоген. — И в самом деле открытка представляла собой репродукцию его картины.

— Поль Гоген? — нахмурилась Ритка. — Это не тот придурок, что сбежал на Таити, бросив жену без гроша за душой?

— Что-то припоминаю, — с умным видом кивнул Стас.

— Да? — рассвирепела Ритка и обратила гневный взор на меня. — На всякий случай: если твой папа надумает вернуться, я с нетерпением жду его и его гроб в гараже у Стаса тоже ждет.

Конечно, Ритка вскоре утихла, а я порадовалась: может там, на экзотических островах, папа наконец-то обрел счастье и мысли о конфискации его больше не беспокоят.