Книга Мой любимый киллер, страница 27 – Татьяна Полякова

— Не знаю, — покачал головой Володя. — Могу только догадываться, потому что в отличие от Димки гением не был и особым расположением хозяина не пользовался, а у Димки хватало ума помалкивать. Знаю одно: это каким-то образом было связано с торговлей наркотиками.

Появление на горизонте наркотиков повергло меня в недоумение: вот только наркоты мне и не хватало, я нахмурилась, глядя в лицо Володи, а он торопливо пояснил:

— Это мои догадки. Просто однажды мы сидели в ресторане, а одна девица, явно накачанная, пыталась покончить с собой, выпрыгнув из окна. Сцена была мерзкой. А Димка сидел какой-то пришибленный, наблюдая за происходящим, а потом сказал: «Господи, на каком дерьме мы делаем деньги. Когда-нибудь придется платить за это». Возможно, он был пьян и не совсем соображал, что говорит, но это запало мне в голову, а потом кое-какие обрывки фраз подтвердили догадки.

— То есть фирма «Астор» имела какое-то отношение к торговле наркотой?

— Не так все просто. Скорее всего через «Астор» отмывали денежки. Для этого она и была создана. Система очень сложная, и придумал ее твой Димка, за что и получал большие деньги от благодарных хозяев.

— Но если благодарные, то отчего осерчали на парня, а заодно и на всю его родню? — усмехнулась я.

— Осерчали… — покачал головой Володя, посмотрел в небо, запрокинув голову, потом вздохнул и вновь посмотрел на меня:

— Я знаю только одно: он похитил дискету и хотел получить за нее деньги. Из того, что случилось потом, я могу предположить: Димка пытался шантажировать хозяев.

— Постой, — нахмурилась я. — Что могло быть на дискете?

— Да все, что угодно: даты заключения сделок, суммы, номера счетов. Одним словом…

— И кого он, по-твоему, рассчитывал шантажировать? Торговцев наркотой? Как, интересно? То есть как, понятно, только каким образом он надеялся после этого уберечь свою задницу? Не те это люди, которым можно грозить. Допустим, они заплатят, а что потом? Мешок на голову и в прорубь? Даже я понимаю всю бессмысленность подобного шантажа, а Димка имел с ними дело и, конечно, не мог не знать…

— Наверное, рассчитывал их обыграть, он ведь был азартным парнем…

— Чепуха. Не верю. Ему хорошо платили, и вдруг он идет на колоссальный риск, зная, что шансы выжить практически равны нулю.

— Меня это тоже долго мучило, но ведь Димка погиб, причем поплатился за этот дерзкий поступок не только он сам, но и все близкие ему люди. Разве это не подтверждает мои догадки? Шестнадцать трупов — это хороший урок для тех, кто осмелится на подобное.

— Возможно. Но такой риск не в характере моего мужа. Конечно, он любил деньги, но не стал бы… Володя посмотрел на меня с сочувствием.

— Что было потом? — через некоторое время спросила я, мы шли по аллее и без интереса разглядывали асфальт под ногами.

— Ничего, — пожал плечами Володя. — Если не считать похорон и вопросов следователя.

— Если Димка тебе не рассказывал о своих планах, как ты узнал об этой дискете и попытке шантажа?

Володя вздохнул так тяжело, что вызвал у меня серьезное беспокойство, остановился и стал ковырять носком ботинка асфальт — глупее занятия для взрослого дяди и найти трудно, я терпеливо ждала, когда ему это надоест. Не знаю, на что он надеялся, может, рассчитывал, что я забуду про свой вопрос и ничего отвечать вообще не придется.

Наконец он поднял голову, поморщился и ответил неохотно:

— Меня шантажировали.

— Кто?

— Господи, Лена, откуда ж мне знать? Шантажисты не присылают свои визитные карточки.

— Хорошо, поставим вопрос иначе: чем?

— Этой самой дискетой, то есть… в общем, однажды мне позвонили и сказали следующее: «Мы знаем, что похитить дискету было вашей с дружком совместной затеей. Дружок уже лишился головы, но о вас нужные люди пока не знают. И не узнают, если будете платить».

— И ты заплатил?

— А что прикажешь делать? Думаешь, эти типы стали бы разбираться, что я знал, а чего нет? Да если они, глазом не моргнув, взорвали дом, где, кроме Димки, было пятнадцать человек и среди них девять женщин и маленький ребенок… Извини.

— Нормально. Прошло почти два года, я уже могу говорить об этом.

— О господи… Ну что мне оставалось делать? Они потребовали сумасшедшие деньги: были уверены, что я знаю, где находятся ворованные бабки. Большого труда стоило их разубедить. У меня ни гроша за душой не осталось, даже квартиру пришлось продать. Только после этого отстали.

— В милицию ты не обращался?

— С ума сошла? — Его даже передернуло.

— Конечно-конечно. А кто звонил?

— Женщина. Всегда одна и та же.

— А как ты передавал деньги?

— Оставлял их в почтовом ящике на своей даче. Один раз пытался следить…

— И что?

— Увидел мотоциклиста в желтом шлеме. Он появился у калитки через пять минут после моего отъезда, посигналил, потом слез с мотоцикла, прошел к крыльцу и позвонил в дверь. Так как никто не открыл, он уехал.

— И откуда ты все это наблюдал?

— С соседнего пригорка, в бинокль. Теперь все? Если честно, я здорово устал…

— Потерпи. Мне в голову пришла забавная мысль: а что, если шантажисты не такие уж дураки и деньги действительно оказались у тебя?

— Нет, — покачал он головой. — Нет. Поверь мне… Если бы эти проклятые деньги в самом деле были у меня, я бы не сидел здесь, клацая зубами, а при первой возможности исчез и жил преспокойненько за тысячи километров отсюда.

— Ты отдал все, что у тебя было, просто потому, что какая-то баба позвонила тебе по телефону? По-моему, это глупо. И малоправдоподобно.

— Это ты так думаешь, а я, когда мне позвонили… месяца не прошло с ваших похорон. И она назвала имя… Я испугался, вдруг этот человек в самом деле решит, что я как-то причастен к Димкиной афере, ведь мы столько лет дружили…

— И что же это за человек? — вздохнула я.

— Зачем тебе? — нахмурился Володя.

— Так, для общего развития.

— Ларионов Всеволод Петрович, можно проще Сева Крест.