Онлайн книга «Ночи Калигулы. Восхождение к власти»
|
Неожиданно Калигулу охватило желание излить в стихах охватившее его ощущение. Пусть мысли сложатся в благородный гекзаметр, отражающий красоту ночи и умиротворяющее спокойствие звёздного неба… А ещё — страстно захотелось мечтать о Домитилле теми словами, какими слепой грек воспел прекрасную Елену. Калигула бродил по опочивальне, вполголоса бормоча напыщенные фразы и подсчитывая на пальцах количество слогов. Увы! Мысли упорно не желали втискиваться в строгий классический размер, по-змеиному расползаясь в стороны. Оказывается, для стихотворства необходимы, помимо желания, ещё и способности! Водяные часы, именуемые клепсидрой, монотонно отсчитывали минуты, а Калигуле все ещё не удавалось сочинить более-менее сносную строфу. Он уже был готов разочароваться и обидеться на музу поэзии, упорно не желающую спешить на помощь высокородному Гаю. Но шум за стеною отвлёк его. Калигула на цыпочках подошёл к выходу и прислушался. До насторожённого слуха юноши донеслось бряцание меча, приглушённый женский шёпот и отрывистые фразы, произнесённые мужчиной. Гай осторожно отвёл в сторону тяжёлый парчовый занавес и выглянул наружу: Макрон шёл в опочивальню Тиберия в сопровождении незнакомой женщины. Сильное любопытство заставило Калигулу последовать за ними. Выждав немного, юноша тихо прокрался в сторону императорских покоев. Дюжина преторианцев несла ночное дежурство в прихожей. Калигула, затаившись за широкой дорийской колонной слышал смех и грубый говор: — Видали женщину, вошедшую к цезарю? Красотка! — Везёт старику! А мне отказывают даже кривобокие шлюхи!.. — Вот бы посмотреть, что они делают… — А ещё лучше — поучаствовать!.. Последовал взрыв похабного смеха. — Вина бы сейчас! И сыграть в кости хоть разочек… — Ага! Тиберий выйдет, увидит и… И сыграет в кости твоей головой! — Не выйдет! Он занят — ублажает красотку. Будь у меня тысяча сестерциев — не пожалел бы, чтобы взглянуть хоть ненадолго! — Точно, не выйдет! А тут неподалёку есть одна таверна, где торгуют вином в ночные часы… — Может, купим пару бутылок? — Не торопитесь, идиоты! Разве вас выпустят из дворца парни, несущие дежурство снаружи? Ещё донесут императору, чего доброго!.. — А мы с ними поделимся вином! Им, должно быть, тоже холодно, скучно… — А ведь верно!.. Эй, ребята, у кого есть деньги — бросайте сюда! Наверное, кто-то из преторианцев снял шлем: Калигула услышал, как монеты звонко ударяются о медное дно. — Неплохо! На эти денежки можно изрядно напиться! — Кто пойдёт за вином? — Я!.. Я!.. Я!.. — желающими оказались все без исключения. — Нет, так нельзя! Если все пойдут за вином — кто будет стеречь цезаря?! — Ничего с ним не случится! — Не стеречь, а охранять! О боги, когда вы запомните: стерегут преступника! — Пусть несколько человек сходят в таверну и принесут вина остальным. — Я не останусь здесь! Знаю, как вы падки на вино! Вылакаете все по дороге, а сюда ни капли не донесёте! — Я тоже не останусь! — И я… — Но ведь кто-то должен остаться!!! Страсти накалялись, шум возрастал. Неожиданно раздался резкий голос Макрона — единственный, который безошибочно распознал Калигула: — Идите все! Я останусь здесь. Смотрите, не попадитесь ночному дозору. Идите дружным строем, словно вам поручено следить за порядком на улицах Рима. Если попадётесь — скажете, что ушли своевольно, предварительно оглушив меня. Я отпускаю вас за вином, но отвечать за вашу невоздержанность не намерен! — Не попадёмся! — недружным хором заверили преторианцы. — Если же попадёмся, то не выдадим тебя. Калигула едва успел отпрянуть и схорониться в темноте, за колонной. Преторианцы, тихо позвякивая мечами, цепочкой прошли мимо него. Будь Калигула постарше, он бы возмутился, узнав, как слабо поддерживается порядок в преторианской гвардии. Но сейчас отсутствие солдат даже порадовало его. Гай подождал, пока стих в отдалении топот и заглянул в помещение. Ушли все. Только Невий Серторий Макрон одиноко сидел в углу на низкой дубовой скамье. Трибун преторианцев устало уронил голову на руки и прикрыл глаза. На стене потрескивал оранжевыми искрами факел, наполняя узкую прихожую копотью и смрадом. Калигуле показалось, что Макрон спит. Юноша неслышно приблизился к янтарно-золотому занавесу, слегка отвёл его дрожащей рукой, заглянул в узкую щёлку и замер… Молодая женщина, повернувшись спиной к Калигуле, раздевалась около императорского ложа. Затаив дыхание, Гай смотрел, как упала на мозаичный пол тёмная туника, как заиграли рыжие отблески огня на выгнутых бёдрах. Женщина поспешно забралась в постель, и лишь тогда Калигула заметил императора. Лихорадочно стягивая через голову тунику, Тиберий навалился на хрупкое женское тело… — Как ты сюда проник? — услышал Калигула за спиной изумлённый голос Макрона. Он поспешно обернулся, чувствуя, как неприятно вспотели ладони и предательски покраснели щеки. — Я видел, как ты вёл женщину к Тиберию, — дерзко заявил Калигула, стараясь под дерзостью скрыть досаду оттого, что его застали подсматривающим. — Понимаю! — вдруг широко улыбнулся Макрон. — Ты ещё никогда не ходил к гетерам. — Никогда… — шепнул Калигула, ощутив внезапную сухость в горле. — Я отведу тебя завтра, — пообещал Макрон. Он снова отошёл к дубовой скамье и устало опустился на неё, опершись спиною о холодную стену. — В лупанар? — сдавленно спросил юноша, присаживаясь на край скамьи, рядом с Макроном. — Цезарь не замечает, что ты уже вырос и нуждаешься в женщине, — усмехнулся трибун, пристально разглядывая Калигулу. — В этом нет ничего дурного: к гетерам ходят все. — Ты ходишь? — полюбопытствовал Гай, внимательно разглядывая свои сандалии. Макрон утвердительно кивнул. — Мой отец тоже ходил? — расспрашивал юноша. — Твой отец?.. — удивлённо повторил Макрон. Помолчал в раздумии и, передёрнув плечами, добавил: — Наверное, в молодости — да, как и все. А после женитьбы, должно быть, нет! Видишь ли, Германик женился на женщине, которую любил. Зачем ему ещё и гетеры? Калигула притих, прислушиваясь к возне, донёсшейся из императорской опочивальни. Макрон, глядя на него, размышлял: «Странные вопросы задаёт этот мальчик! Что ему до того, ходил ли к гетерам его отец? Я никогда не смел думать о том, есть ли наложницы у моего отца, или любовники — у матери. Родители для меня — нечто священное!» — А ты женат? — любопытству Калигулы не было предела. Но Макрону этой ночью почему-то захотелось быть откровенным с юношей, внушавшим ему жалость. |