Онлайн книга «Похороны ведьмы»
|
– Давай покончим с цирюльничьей тематикой, – холодно предложил Дебрен. – И верно, – облегченно согласился подмастерье. – Ну вот, короче говоря, я предпочитал помалкивать, чтобы этой уважаемой особе хлопот на голову не прибавить. Мало, что ли, она обид от этих мерзавцев, мэтров этих, получила? Как вспомню, так все еще зубами скрежещу. – Понимаю, что ты только потому не пришел ей на помощь, что… – Нельзя мне с поста уходить, – воспользовался подсказкой Ольрик. – От установщика зеркал зависит жизнь многих людей. Но в конце концов я бы не выдержал и спустился, чтобы призвать наших развратников к порядку, честное слово. Только дело в том, что женщина ваша ни в какой помощи не нуждалась. Боевая баба. Что надо! Под конец-то она уже запросто с Бамбошем играла, как кошка с мышью. А уж умна! Другая-то не догадалась бы, что на санях, хоть даже и без коня, потому как он подох у нас, быстро в деревню к пограничникам можно спуститься. А она – сразу докумекала. Ну вот, взяла, и сани вместе с овином подожгла… Погра… – Не ври, Ольрик. Сопляк ты и на службе, потому тебе многое прощают. Но не вранье. – Э-э-э… Ну, значит… Малость-то об одежде шло дело. И башмаках. Ну и провианте. Госпожа сирена потребовала много чего в дороге полезного. Дескать, если не дам, то она станцию сожжет. Или даже… – Ольрик замолчал, на этот раз надолго. – Даже что? – поторопил его Дебрен. – Мэтра Гануса убьет. Теперь молчал магун. Долго. – У меня в башне есть только то, что на мне. А холодина такая, что… Да и я сразу понял, что она так только… ну, пугает… Я знал, что не убьет она старика. Благородная госпожа, Дебрен. Ты должен быть счастлив. – Ты сказал, что она говорила обо мне, – напомнил Дебрен, немного опасаясь затрагивать эту тему. Парень был не из сообразительных, но когда его заставляли говорить о фактах, он мог из этих фактов сделать достаточно очевидный вывод. И забыть о страхе. А это было бы скверно. Что бы ни случилось, страх Ольрика и его вера в сиреньего самца будут если не спасительными, то по крайней мере полезными. И что его, черт подери, дернуло спрашивать об этом? – На дороге я ее высмотрел, потому что, здесь сидючи, человек со скуки по сторонам смотрит. Ваша госпожа, увидев башню, сразу же в чащу прыгнула и потом очень осторожно подкрадывалась, долго на лес поглядывала, не убежать ли, дескать. Наконец решилась, вылезла, сосновой веткой грудь скромно прикрыла. – Только грудь? – Этот вопрос, осторожно говоря, тоже ему совершенно не был нужен. Чума и мор! Старый мужик, того и гляди поседеет, а от любой брехни о голой бабе дуреет. Не иначе как от холода. Да, конечно, от холода. – Потому что внизу она себе малость чешуи… ну, значит, довольно много, хотел я сказать, оставила. Не думайте, что… Ну, вас-то не опозорила. То есть… Не в том смысле, что хороший у вас вкус, а только… Очень даже скромно сюда… – Ольрик, не занимайся словоблудием, говори по существу, что видел и слышал. За правду, хоть и откровенно грубую, морду не бьют. Ни тем, кто рассказывает, ни жене. Я сам сюда голым по не зависящим от меня обстоятельствам пришел, так и других за наготу осуждать не собираюсь. – Очень разумный подход, – поддакнул Ольрик. – Ну, так на чем я… Ага. Вышла ваша супружница из кустов, коленом о колено от холода потирает, а может, от робости, потому как и обычной бабе ногу от конца до конца стыдно постороннему показывать, а что уж говорить о сирене. Ну и спрашивает мэтров, не портодром ли это Телепортганзы. Заметьте, господин Дебрен, что смеяться наивности вопроса я не намерен. В конце концов, сирены не могут знать о телепортодромах, ведь их-то стихия – вода. – Давай покороче. Холодно здесь. – Правда. Ну.вот, слово за слово они договорились, что это бельницкая территория, но станция подчиняется верленской Телепортганза. Ну, госпожа обрадовалась и продолжала толковать, что ее муж тоже работает на вашу фирму в самом Фрицфурде, хоть он и иностранец, а она к нему аж из Думайки летит и… – Из Думайки? Так она сказала? – Я сам слышал. Хоть в стороне стоял и довольно далеко. – А как мужа звать, не говорила? – Ну, что значит как? Ведь… – Да, знаю, – быстро бросил Дебрен. – Я имею в виду, было ли мое имя упомянуто в разговоре. Ольрик ненадолго задумался. Магун надеялся, что над ответом, а не над причиной таких странных вопросов. Он и сам не понимал, зачем поднял эту скользкую тему. – Честно говоря-то, пожалуй, нет. Думайку я запомнил, потому что мне когда-то один знакомый говорил, что, начиная с этого места, у людей нёбо черное. – Не скажи так, если в район Думайки попадешь. А она сама, жена моя, вам не представилась? – Ну… что-то вроде… Нет, не знаю. Мне не все удалось услышать, потому что Бамбош велел ближе к лесу стоять, чтобы в случае чего дорогу беглянке преградить. Да, впрочем, долго они тогда не разговаривали. Он сразу осклабился и говорит: "Знаю, знаю, а как же, это друг мой сердечный, ваш муж-то", а когда Крблик, как я раньше сказал, предательски сзади хватанул госпо… госпожу… Дебрен сделал вид, что не понял. – Потом ее связали и утащили в овин, так? А в овине? Как думаешь? – Я там не был, – быстро ответил Ольрик. – Клянусь. – Я спрашиваю, что ты об этом думаешь, а не о том, был ты там или нет. Долго это тянулось? Они успели?.. – Наверняка нет. Только ушли, и уж крики послышались, звуки с применением разных всяких инструментов… Ну и тут же они из овина вылетели. Бамбош с топором, который ваша потом в лес упер… я хотел сказать, унесла, и ваша с черенком. Говорю вам, господин сирен: хороший это был бой. На турнире такого не увидишь. Аж мелькали… э-э-э… разными всякими… – Представляю себе. И что дальше? – Дальше госпожа сирена Бамбоша на палку насадила, как, скажем, угря, штаны с него сорвала и… ну… в овин… ну… убралась. – Только не крути, Ольрик. И не пытайся убедить меня в том, что она фетишистка и штаны вашего сукина сына так ее заинтересовали. – Я не пытаюсь, – сказал тихо и послушно парень. – Просто мне стыдно признаться. Потому как из-за незнания и юношеского возбуждения, ну… выстрелил несколько… – Из пращи? – Меховая шапка утвердительно кивнула. – Попал? – Да что я, стрелок классный, что ли? Если б я так легко попадал, то десять раз подумал бы, прежде чем в человека камень шибануть. Просто поскольку обычно я не попадаю, то рука сама ремень закрутила. Знаете, как это бывает. Молодежь пострелять любит. – Благодарю за искренность. И за то, что не попал, тоже благодарю. Что было дальше? – Госпожа сирена отыскала старое корыто, потому как мы здесь когда-то свиней разводили… ну и, на осадный или черепаший манер под тем корытом прячась, напала на дом и мэтра Гануса в полон взяла. А поскольку ничего достойного там больше не нашла, то сначала мне угрожала, что порубит его у меня на глазах, а так как я не отступил, то забрала что из одежды было, схватила Гануса, топор, огонь под овин подложила и умчалась в лес. На восток. |