Онлайн книга «Ф.М. Том 1»
|
Тогда в голову магистру пришла спасительная идея. Ты всегда гордился своей фантазией. Выдумай что-нибудь. Не про Алтын, а про какую-нибудь пышнотелую блондинку. Саша опять слушать не станет, заткнет уши. А на депутата с его воцерковленным охранником наплевать. — Только не вздумайте мне врать, — предупредил Филипп Борисович. — Почувствую. Фотокарточка жены с собой? У такого, как вы, обязательно должна быть. Положите на тумбочку, чтоб я видел. Рассказывайте, рассказывайте быстрее! То есть быстрее начинайте, а рассказывайте-то не быстро! Фотография Алтын у Николаса с собой действительно была, но доставать ее он не стал. Понял, что этого не сможет. Ни ради Саши, ни ради спасения человечества. — Папа, не мучай Николая Александровича, — раздался сзади голос Саши. — Он в прошлый раз рассказывал. Теперь моя очередь. Девочка была бледна, но казалась совершенно спокойной. — Про девичьи грезы и шаловливые ручки? — оживился больной. — Давай! — Не про ручки. Я давно не девушка, ты ошибся. Могу рассказать, как это случилось. Лицо ее было совершенно бесстрастно. Голос тихий, вялый. Морозов аж заизвивался в своих ремнях. — Когда ж ты успела, тихоня? А я и прозевал, старый болван! — Помнишь, в позапрошлом году Илюша на первое мая сильно заболел и дома совсем денег не было? Я еще на улице 300 долларов нашла, и Антонина Васильевна в церковь ходила — Бога благодарить, свечку ставить? Обманула я вас тогда. Я в газете рекламу нашла. Фирма «Первая любовь». «Неопытные девушки для солидных господ. Дорого». Сходила и заработала. У Ники перехватило дыхание — прежде всего от этого невыносимо спокойного голоса. А папочке хоть бы что. — Умница! Золотое сердечко! — завопил он. — Обожаю про дефлорацию! Честную оплату гарантирую! Я же вчера вас не надул? Не надую и сегодня. Только поподробней, люлечка, ничего не упускай! — Хорошо. — Саша прищурилась, как бы вспоминая. — Я с самого начала, по порядку. Фандорин сделал порывистое движение, но девочка едва заметно качнула головой: не мешайте. Он отошел, безвольно опустился на стул. А Саша Морозова приступила к рассказу.
Про дефлорацию
Сначала я позвонила. По объявлению. Говорю, это фирма «Первая любовь»? Вам девственницы нужны? Меня спрашивают, вы точно девственница? Я говорю, да. Вы не думайте, говорят, у нас свой гинеколог, проверим. Я говорю, хорошо. Ну приезжайте, говорят. Адрес дали, какой-то переулок около площади Маяковского. Точно не помню, все-таки два года прошло. Я приехала. Врач меня посмотрел. Говорит, всё в порядке. Тогда меня женщина, которая у них менеджер, спрашивает: а тебе сколько лет? Я говорю, шестнадцать — мне тогда шестнадцать было. Она говорит: а выглядишь на тринадцать, может тебя, по программе «Лолита» запустить. Работы столько же, а такса пятьсот. Я говорю, хорошо, запускайте. Она говорит: повернись-ка. Стала меня вертеть, щупать. Нет, говорит, по «Лолите» не получится, поздновато уже. Пойдешь по стандартной, за триста. Иди домой, говорит, я тебе позвоню. И в тот же вечер позвонила. Я Антонине Васильевне сказала, что к Ленке ночевать пойду. Она говорит, иди куда хочешь. Ей не до меня было, потому что у Илюши температура сорок. А тебя не было, в Петербург уехал. Я приехала туда, на фирму. Это обычная квартира такая, только большая. Женщина, которая менеджер, говорит: надень вот это. Там что было? Гольфы белые, юбка короткая в клеточку, майка с Микки-Маусом. Ах да, еще лента. Она мне две косички заплела. Менеджер говорит: иди по коридору, вторая комната направо. Там клиент ждет. Делай, что скажет, потом придешь сюда, получишь деньги. Я пошла по коридору. Постучала в дверь, там мужской голос, хриплый такой, спрашивает: «Это кто ко мне пришел?»
— Скучно, скучно рассказываешь! Психологию давай! — всосав слюну, влез Морозов. — Сердечко сжималось? В низу живота подъекивало? Ника вспомнил, как Саша вчера не стала слушать его эксгибиционистскую историю. А он-то что же — сидит, уши развесил. — Сердце да, сжималось, — подумав, старательно ответила Саша. — А про живот ничего такого не помню. Это уже потом болело, когда… Здесь Николас опомнился, с силой хлопнул себя ладонями по ушам и продолжения душераздирающего рассказа не слышал. Сумасшедший еще что-то выспрашивал, Саша добросовестно отвечала. Лицо у нее было, как у прилежной, но туповатой ученицы на экзамене. Она просто делает, что должна, и ей нисколько не стыдно, дошло до Николаса. Какая девушка! Насколько все-таки женщины лучше нас, мужчин. Мы заботимся только об одном — как бы себя не уронить, а они в критическую минуту о себе вообще не думают. Наконец, Саша замолчала. Мерзкий старик мечтательно пялился в потолок, с подбородка свисала нитка слюны. Кажется, можно было убрать ладони. — Расчувствовала ты меня, дочь моя. Не столько физиологическими описаниями, к которым у тебя нет никакого таланта, сколько благородством. Смотрел на тебя и восхищался, — торжественно произнес Морозов, но не удержался на высокой ноте. — А смешно он, стервец, с «Чебурашкой» придумал! Ну-ка расскажи еще разок. Значит, он тебе говорит… Ника поскорей опять заткнул уши. И сидел так до тех пор, пока Саша не подала ему знак: пора, началось! — …Золотце мое! Уважила старика! Да за это я тебе расскажу все, что только не пожелаешь! И про перстень, и про рукопись! Я тоже широк. Благородный отец… С чего прикажешь начать? — С перстня, — быстро сказала Саша. — Его одного, наверно, хватит, чтоб за все лечение заплатить! — Слушаюсь и повинуюсь, — торжественно наклонил голову больной. — С перстня так с перстня. Местечко найти не просто, так я для себя стишок сочинил. Чтоб не забыть. Оцени изящество:
«Пять камешков налево полетели. Четыре — вниз и не достигли цели. Багрянец камня светит на восход. Осиротев, он к цели приведет».
Николаса охватило нехорошее предчувствие. Неужто новое издевательство? Саша, наивная душа, спросила: — Красивое стихотворение. А как это — «камешки полетели»? Филипп Борисович осклабился: — Вот это тебе и предстоит определить. Увидев, как разочарованно вытянулось личико Саши, Фандорин решил вмешаться: |