Онлайн книга «Укрощение строптивых»
|
Уже поздно и пора спать. Спокойной ночи, дорогие мои. Каждая из вас сможет выбрать себе комнату по вкусу на верхних этажах дома. В столовой вас ждет скромный ужин. В качестве вина, чтобы отпраздновать наше долгожданное воссоединение, я настоятельно рекомендую вам «Шато де Шампоньяк» 81-го года, коллекционный экземпляр… Через несколько дней, когда я буду убежден, что вы готовы к встрече со мной, мы познакомимся поближе. Надеюсь, что уже очень скоро мы все вместе усядемся возле камина с бутылкой вина и будем смеяться, думая, что могли никогда так и не узнать, что такое счастье…" Голос затих, экран погас, и в комнате воцарилась тягостная тишина. Но уже через минуту она сменилась бурей, по сравнению с которой океанское цунами показалось бы штормом в ложке воды. Говорили все одновременно. — Это какой-то бред, такое мог придумать только настоящий псих! — Я не верю, это всего лишь розыгрыш! — Конечно, он нас разыгрывает! Думает, на дурочек напал! — Нет, это политическая авантюра! Это придумали, чтобы надавить на моего отца! — О Господи, да нет же! Я уверена, это проделки Проньшина! Он мне мстит! — Нас всех здесь собираются убить! — Это какая-то чудовищная провокация! — Может быть, научный эксперимент на выживаемость? — Боже мой, какой там эксперимент! У меня завтра сделка на два миллиона долларов с немцами! — Вот увидите, за нас всех потребуют выкуп! — Ему место в психушке! — Это маньяк! — Идиот! — Монстр! Гневные возгласы затихли, чтобы через секунду возобновиться с новой силой. — О, Боже мой, неужели я больше никогда не сяду на свою «Ямаху»? — А моя операция! Неужели она откладывается? Я к ней столько готовилась! Только анализы стоили полтысячи! — Неужели я никогда больше не появлюсь на телевидении? — Неужели моя сделка на два миллиона полетит к чертям? — Неужели я так и не узнаю, что сказал о моих стихах Любарский? — Неужели?.. Неужели?.. Неужели?.. Новая пауза — и новый виток эмоций. — Нет, это какой-то бред! — Конечно, это бред! — Я в это не верю! — И я! — Это невозможно! — Немыслимо! Только Лариса, поглощенная своими мыслями, не принимала участие в бурном обмене репликами. Лицо ее выглядело растерянным. Постепенно гневные обороты снизились и тон разговора охладел на пару градусов. — Это просто какой-то чудовищный сон, мы скоро все проснемся! — Коллективных снов не бывает. Просто скоро за нами приедут, и все станет на свои места. — Да-да, мой папа обязательно приедет за мной! — Милиция сразу же выяснит, что это проделки Проньшина. Его немедленно арестуют, и нас вернут домой. — Паук найдет меня даже на краю света, я в него верю. А потом этого психа я размажу по асфальту колесами! — Мои коллеги с телевидения поднимут на ноги мировую прессу, меня достанут даже из-под земли! Возгласы постепенно стихли, и воцарилось тягостное молчание. Безрадостное будущее вставало впереди с отчетливой ясностью. Неожиданно раздался протяжный, сорванный крик, темная тень метнулась к окну. Это была Надя. Она тряслась от возмущения. — Это насилие! — истерически завизжала девушка, брызгая слюной. — Я этого так не оставлю! Я не хочу!.. Не буду!.. Нет! Что есть силы она забарабанила по стеклу крепкими кулаками. Окно жалобно дребезжало под ударами, грозя осыпаться. — Выпустите меня! Я не желаю здесь оставаться! Пустите! — Она неистово топала ногами и трясла рыжей гривой, причем в метре от нее виднелась настежь открытая дверь. — У нее истерика, — заметила Лиза, спокойно разглядывая свой сломанный ноготь, — нервный срыв. — Выпустите меня отсюда! — продолжала надрывно причитать Надя. — Пустите! — Что с ней делать? — испуганно прижала ладони к щекам Алена. — Да ради Бога, пусть идет, куда хочет! — холодно дернула плечом Лариса. Обращаясь к Наде, она спокойно произнесла: — Ну, что кричишь? Вон дверь, иди! Девушка внезапно сникла, точно ее ударили по голове. — Куда? — растерянно спросила она, опустив дрожащие руки. — Куда идти? — Куда хочешь, туда и иди, — сухо заметила Лариса и отвернулась. И добавила, адресуясь ко всем остальным: — Здесь не орать надо, а думать… Единогласное молчание подтверждало правоту ее слов. — Но ведь идти-то некуда! — растерянно промолвила Надя. Ее все еще била нервная дрожь. — Мы же на острове! — В том-то и дело! — Лариса насмешливо покосилась в ее сторону. Тем временем в комнате стремительно стемнело. В высоком окне, точно кусок желтого оплавленного масла, повисла массивная жирная луна. В распахнутые настежь двери ворвался вечерний бриз. — Может быть, зажечь свет и наконец все спокойно обсудить? — тихо предложила Юля. Щелкнул выключатель, и по комнате тягучим сиропом разлился желтоватый свет настенных ламп. Огромный холл стал как-то меньше, стены сдвинулись, образуя уютное, почти домашнее гнездышко. В голову невольно полезли бытовые и, попросту говоря, приземленные мысли. Все как-то вдруг вспомнили, что уже несколько часов не пили и не ели, а только разговаривали и кричали. И сразу же навалилась какая-то ошеломляющая усталость, похожая на паралич безразличия. — Вообще-то, честно говоря, дико жрать хочется, — во всеуслышание объявила Надя. Она уже совершенно успокоилась и выглядела вполне разумно. Алена поморщилась от грубого выражения, но идею поддержала. — Да-да, я тоже не прочь перекусить, — призналась она. — Может, здесь найдется что-нибудь вроде кухни? — Подкрепиться не мешает, — согласилась Лиза. — Кроме того, насколько я помню тронную речь этого господина в телевизоре, нам обещали шикарный ужин. Вряд ли тот псих, который нас всех сюда затащил, задался целью уморить нас голодом. — Действительно, зачем мы ему мертвые? — поддержала Юля. — Над мертвыми ведь не поиздеваешься. Значит, здесь должна быть еда! Вопрос об издевательстве над мертвыми был, в общем-то, спорным, но заострять на этом внимание никому не хотелось. — Когда я появилась здесь, то видела длинный коридор в глубь дома, только побоялась идти туда, — поведала Надя задумчиво. — А я, когда выбралась из ящика, видела какие-то деревья с плодами, — сообщила Ольга Витальевна. — Может, они съедобные? |