Книга Соблазнительный ангел, страница 28 – Мэри Бэлоу

Это унизительное признание тяжело далось Кассандре. Будь она той неотразимой куртизанкой, какой себя воображала, он принял бы ее условия лишь потому, что это давало доступ в ее спальню и возможность обладания ее телом. Но так было бы гораздо лучше.

Элис пристально уставилась на нее.

— Сейчас слишком темно, чтобы шить, — вздохнула Кассандра, — но мне не хочется зажигать свечу, пока в этом нет абсолютной необходимости.

Прошлой ночью она сожгла несколько свечей, но больше этого не повторится.

— Ты устала, Элис. День был долгим и утомительным. Почему бы тебе не пойти на кухню? Завари себе чай и возьми чашку с собой в постель.

— Не хочешь, чтобы я была здесь, когда он придет? — процедила Элис, откладывая работу. — Я и сама не желаю. Не смогу быть с ним вежливой. Доброй ночи, Касси. Жаль, что ты пошла по этой дорожке. Не стоило. Во всяком случае, ради меня.

— Ты вот уже год не получала жалованья, — напомнила Кассандра, — и при этом так много для меня сделала. Да ведь тебе и отец почти ничего не платил. Но ты осталась, хотя в то время без труда сумела бы найти себе новое место.

— Я любила тебя, — прошептала Элис.

— Я знаю.

Они вместе пошли на кухню. Мэри чистила старую плиту. Роджер лежал у очага и, не поднимая головы, постучал хвостом по полу в знак приветствия.

— Мэри, — пожурила Кассандра, — неужели ты никогда не отдыхаешь? Эта плита, должно быть, так блестит впервые со дня своего существования. Ложись спать!

— Я никогда не прекращу работать для вас, миледи, — истово ответила Мэри. — Особенно после того, что вы для меня сделали. Сначала уговорили его милость оставить меня, когда Билли уехал из дому и стало ясно, что я ношу ребенка, а потом пытались меня защитить, когда его милость…

— В таком случае делай как велено и иди спать, — перебила Кассандра. — А если услышишь стук в дверь, не вставай. Я открою сама.

— А потом забрали меня с собой, когда Билли снова пропал и нынешний хозяин выгнал меня до того, как он успел вернуться, — добавила ничуть не смутившаяся Мэри. — А по-моему, вам следовало бы позволить мне открыть дверь и увести джентльмена в мою спальню. Так будет справедливо. Он заплатит мне, а я отдам деньги вам.

— О, Мэри! — Кассандра стремительно подошла ближе и обняла ее, не обращая внимания на грязный передник и черные от сажи руки. — В жизни не слышала более благородного предложения, но тебе не стоит волноваться. Граф Мертон — добрый, порядочный человек и нравится мне. И я так давно не… впрочем, не важно. Но иногда работа может быть и удовольствием.

Щеки ее мгновенно вспыхнули. Пожалуй, не стоило ничего объяснять!

Элис допила чай и со стуком поставила чайник на стол.

— Он просто красавчик, — согласилась Мэри. — И выглядит как настоящий ангел, верно, миледи?

— Думаю, он и есть ангел. Ангел, посланный спасти всех нас. А теперь идите спать и дайте мне подготовиться к его приходу. И, Элис, не смотри на меня так, словно я готовлюсь взойти на эшафот. Он великолепен! Ну вот, я это сказала. Он великолепен, и он мой любовник, и я очень счастлива. И дело не только в деньгах. Мне он нравится, и я буду с ним счастлива. Вот увидите. После года траура, тоски и нищеты я буду счастлива с ангелом. И вы будьте счастливы за меня!

Прошлым вечером он назвал ее возмутительной особой. И о Господи, так оно и есть.

Поднимаясь наверх, обе смеялись и перешептывались.

Но не от счастья.

И все же она с некоторым удивлением поняла, что не совсем лгала. Какой-то частью сознания она почти с нетерпением ждала ночи. Как долго она была одинока… впрочем, она и сейчас одинока. Но теперь по крайней мере ее постель не будет пуста. Хотя бы сегодня ночью… и если очень повезет, еще много-много ночей в обозримом будущем.

Должен же быть просвет в той бесконечной гряде черных туч, которые так долго висели над ее головой! Конечно, должен!

Возможно, связь с графом Мертоном прогонит одиночество.

Возможно, он и есть этот просвет в сгустившихся тучах.

Она так устала от сумрака!

Пожалуйста, Господи, пусть в ее жизни будет хоть немного света!

Стивен ужинал на Кавендиш-сквер с Ванессой, Эллиотом и несколькими приглашенными гостями, среди которых была незамужняя леди, приехавшая вместе с отцом.

Нельзя сказать, чтобы его сестры были заядлыми свахами, наоборот, выражали надежду, что он женится не слишком рано и исключительно по любви. Но они были не прочь привлечь его внимание к молодым красивым девушкам, которые могли бы ему понравиться. Они тоже знали его вкусы.

Так вот, мисс Соумз и была в его вкусе: молодая, хорошенькая и стройная, а кроме того, добросердечная, энергичная и умела звонко заразительно смеяться. У нее были хорошие манеры. Она умела поддержать разговор. Считалась скромной, но не чересчур застенчивой.

Стивена усадили рядом с ней. После ужина они отправились в театр, и он снова оказался с ней в одном экипаже, а позднее — в личной ложе Эллиота. Стивену нравилось ее общество. Он надеялся, что и ей пришлась по душе его компания.

Вечер ничем не отличался от сотен подобных.

И был так не похож на сотни подобных…

Потому что не было ни единой минуты, когда бы Стивен не думал о Кассандре. И против воли с нетерпением ждал, когда снова ее увидит.

И зря. Ему следовало бы оставаться в мире, где царят мисс Соумз и леди Кристобел Фоули и им подобные. В мире друзей и чисто мужских занятий, в мире его парламентских выступлений и других обязанностей, прилагавшихся к титулу и поместьям. В мире, который стал привычным и знакомым за последние восемь лет. И этот мир ему нравился.

Леди Кассандра Паджет принадлежала другому миру. Миру, где царил мрак. И еще что-то, неодолимо манящее.

Не только обещание частого удовлетворения похоти.

Нет, несомненно, его влекло нечто другое.

Но именно этого влечения он и не хотел.

Сэр Уэсли Янг тоже был в театре. Сидел в ложе, где, кроме него, было еще семеро, включая леди, с которой он катался сегодня в парке. В этой компании царило неудержимое веселье.

Присутствие Янга не позволило Стивену сосредоточить внимание на мисс Соумз и остальных собеседниках. Он пытался представить одну из сестер в такой же ситуации, в какой оказалась леди Паджет. Например, Несси. Смог бы он проигнорировать ее при встрече в надежде, что свет не узнает об их родстве? И сумел бы после этого веселиться в театре, сознавая, что совершил подлость?

Но это немыслимо! Он всегда будет на стороне сестер, каковы бы ни были последствия! Что бы там ни твердила Касси, а на свете бывает вечная, беззаветная любовь.

И вместо того чтобы наслаждаться игрой актеров — его любимое занятие, — он видел пятилетнюю девочку, склонившуюся над новорожденным братом. Целующую его, бормочущую бессмысленные нежные слова. Часами беседующую о чем-то. Отдающую всю свою любовь, потому что ее самое было некому любить, кроме вечно отсутствовавшего отца.