Книга По направлению к нулю, страница 36 – Агата Кристи

– И она была убита этой клюшкой?

Доктор глянул на металлическую головку ниблика:

– Возможно. Как славно, однако, что убийца оставил его на месте преступления. Но я могу лишь допустить, что рана нанесена этим нибликом. И если так оно и было на самом деле, то удар был нанесен не острым концом, а выпуклой задней частью головки.

– Вы не считаете, что это было довольно трудно сделать? – спросил Лич.

– Пожалуй, да, учитывая, что удар был прицельным, – согласился доктор. – Однако это область предположений, и, честно говоря, я с трудом представляю себе, как был нанесен этот удар.

Лич, повинуясь безотчетному импульсу, поднял руки, пытаясь воспроизвести подобный удар.

– Странно, это очень неудобное положение, – заметил он.

– Вот именно, – задумчиво поддержал его доктор. – Да и положение в целом кажется довольно странным. Вы видите, что ее ударили в правый висок… И убийца мог стоять только справа от кровати, глядя ей в лицо… Слева – слишком маленькое расстояние до стены.

Инспектор Лич навострил уши.

– Левша? – предположил он.

– Я не стал бы утверждать это со всей ответственностью, – сказал Лазенби. – Слишком много неясностей. Я могу сказать, если хотите, что самым легким объяснением является то, что убийца был левшой. Но существуют и иные пути рассуждения. Предположим, например, что бедная женщина повернула голову налево во время удара. Или убийца мог отодвинуть кровать от стены, зайти с левой стороны и затем поставить кровать на место.

– Последнее маловероятно.

– Возможно, однако такое тоже допустимо. Я не раз встречался с подобными случаями и могу заверить вас, молодой человек, версия о том, что смертельный удар был нанесен левшой, имеет много проколов.

Сержант уголовной полиции Джонс, не отрываясь от своей работы, заметил:

– Это обычная клюшка для игры правой рукой.

Лич кивнул.

– И все-таки ею мог воспользоваться мужчина, которому она не принадлежала. Ведь, я полагаю, это был мужчина? Как вы думаете, доктор?

– Не обязательно. Если этот массивный ниблик действительно был орудием убийства, то и женщина вполне могла нанести такой удар.

Суперинтендант Баттл сказал своим тихим, спокойным голосом:

– Но вы не можете поклясться, доктор, что именно клюшка является орудием убийства?

Лазенби бросил на него внимательный взгляд:

– Вы правы. Я могу поклясться только в том, что она могла быть использована как орудие убийства. Я могу сделать анализ крови и определить группу… Также я могу определить принадлежность волос, прилипших к этой клюшке.

– Да, хорошо, – одобрительно сказал Баттл. – Никогда не мешает проверить все досконально.

– А у вас, суперинтендант, есть какие-то сомнения относительно этого ниблика? – с любопытством спросил Лазенби.

Баттл отрицательно покачал головой:

– О нет, нет. Я – простой человек и привык верить тому, что видят мои глаза. Ее ударили чем-то массивным и тяжелым – этот предмет достаточно массивный, на нем кровь и волосы, и, вероятнее всего, это ее кровь и волосы. Ergo, клюшку использовали в качестве орудия убийства.

– Интересно, – сказал Лич, – бодрствовала она или спала, когда ее ударили?

– По-моему, бодрствовала. На лице ее сохранилось удивленное выражение. И смею сказать… правда, это только субъективное, частное мнение, – она не ожидала того, что случится. Нет никаких признаков борьбы… ни следа ужаса или страха. Я мог бы представить себе лишь два варианта – либо она только что проснулась и смутно осознавала происходящее, либо она знала своего убийцу и совершенно не предполагала, что он может причинить ей вред.

– Настольная лампа была включена, а верхний свет погашен, – задумчиво сказал Лич.

– Да, это возможно в обоих случаях. Она могла включить лампу, внезапно проснувшись, когда некто вошел в ее комнату. Или же она просто не выключала ее.

Сержант Джонс поднялся с колен.

– Прекрасный набор отпечатков, – сказал он, удовлетворенно улыбаясь. – Просто идеальная четкость.

– Это должно упростить нашу работу, – с глубоким вздохом произнес Лич.

– Услужливый малый, – заметил доктор Лазенби. – Оставил орудие убийства, отпечатки пальцев… Удивительно, почему он не оставил еще и свою визитную карточку!

– Возможно, – предположил суперинтендант Баттл, – он просто потерял голову. Такое бывает.

Доктор кивнул:

– Весьма правдоподобно. Ну что ж, я должен идти, меня ждет здесь еще один пациент.

– Какой пациент? – вдруг оживившись, поинтересовался Баттл.

– За мной послал здешний дворецкий еще до того, как обнаружили это преступление. Сегодня утром они не смогли разбудить служанку леди Трессильян, сейчас она находится в коматозном состоянии.

– Что с ней случилось?

– Сильно одурманена одним из барбитуратов. Состояние ее весьма тяжелое, но, думаю, она выкарабкается.

– Служанка?.. – сказал Баттл. Взгляд его немного выпуклых глаз медленно поднялся по длинному шнуру колокольчика, большая кисть которого покоилась на подушке рядом с головой убитой.

Лазенби понимающе кивнул, проследив за его взглядом:

– Точно так. Это первое, что должна была сделать леди Трессильян в случае тревоги, – потянуть за кисть и призвать свою служанку. Однако она могла бы дергать ее до посинения. Этой ночью Баррет не могла бы услышать ее.

– Об этом определенно позаботились, не так ли? – сказал Баттл. – Каково ваше мнение, доктор? Она обычно принимала снотворное?

– Убежден, что нет. В ее комнате нет даже пакета с подобными снадобьями. И я понял, каким именно способом ее усыпили. Снотворное было подсыпано в настой сенны. Она заваривает сенну и пьет эту настойку ежевечерне.

Суперинтендант Баттл потер рукой подбородок.

– Гм… – произнес он. – Кому-то были хорошо известны порядки, заведенные в этом доме. Вы знаете, доктор, пожалуй, это крайне необычное убийство.

– Ну, – сказал Лазенби, – вам решать.

– Какой приятный человек этот доктор, – сказал Лич, когда доктор покинул спальню.

В комнате леди Трессильян остались только Лич и Баттл. Фотографии были сделаны, все измерения записаны. Теперь оба полицейских досконально знали комнату, где было совершено преступление.