Книга Публичное разоблачение, страница 62 – Лаура Ван Вормер

Мы обменялись рукопожатиями. Мне и в голову не могло прийти, что давний друг Касси темнокожий. Касси объяснила, что Сэм до недавнего времени был директором отдела маркетинга «Электроника интернэшнл», теперь назначен вице-президентом по связям с общественностью всего концерна.

— Ничего, если поговорим здесь? — спросил меня мистер Уайатт. — Некоторые репортеры не любят, чтобы на пленке был посторонний шум.

Ах да, конечно, ведь он работает по связям с общественностью, а значит, постоянно имеет дело с прессой.

Его интервью стало, пожалуй, самым информационным из всех. Сэм впервые встретился с Касси миллион лет назад, когда их дети были маленькими. Они были привлечены на работу по патрулированию Риверсайд-драйв. В те времена застоя жители района нуждались в частном капитале на содержание парка и прибыли к услугам частных охранников, чтобы по ночам патрулировать окрестности.

— Касси мне понравилась уже на первом нашем заседании, потому что, когда я сказал, что хочу установить павильон, где можно будет разбивать фарфор — ну, знаете, где дети и их родители бросают бейсбольные биты и разбивают все вдребезги? — все стали возражать. Они сказали, что в Нью-Йорке и без того много зла, и предложили поставить палатку, где люди бросают прищепки для белья в молочную бутылку. — Он рассмеялся. — Все эти белые были в ужасе от того, что такой большой черный будет что-то бить.

Мне пришлось тоже рассмеяться.

— Тогда встала Касси и сказала: «Вопрос в том, хотим мы иметь развлечения или предпочитаем складывать деньги в сундуки». Она посмотрела на одного парня, который возражал против моего предложения, и спросила: «Скажи мне, Рич, что, по-твоему, хочет делать юный Берни? Бить фарфор бейсбольной битой или бросать прищепки в молочную бутылку?» Откинув голову, тот заорал: «Пусть будет так, как сказал этот человек». С тех пор мы с Касси подружились. — В притворном ужасе он посмотрел на меня. — Это было двадцать лет назад.

Мы поговорили еще немного, и он сказал, что в действительности близкими друзьями они стали лишь около семи лет назад. Затем я перевела разговор на другую тему.

— Касси упомянула, весьма загадочно, я бы сказала, что вы оказывали помощь двум дорогим для нее людям.

— Вы же не собираетесь писать об этом, — сказал он.

Его слова только разожгли мое любопытство.

— Почему нет? Какую помощь вы оказали? И кому?

Протянув руку, он выключил диктофон.

— Я помог ей определить Майкла в реабилитационный центр, вот и все.

— Но вы помогли и Касси тоже, — сказала я. — По ее собственному признанию, она долгие годы не могла справиться со сложившейся ситуацией.

— Я сам излечившийся алкоголик, — сказал он, понизив голос. — Я многие годы посещал общество анонимных алкоголиков. Касси узнала об этом, и мы поговорили на эту тему. Вот и все.

— Вы знаете Джессику Райт?

— Да, — ответил он, слегка улыбнувшись.

— Вы помогли Касси излечить и ее?

— Я просто привел ее на встречу с анонимными алкоголиками.

— Вы были спонсором этого общества, не так ли? Видите ли, я говорила с Джессикой, и она рассказала мне — без записи на диктофон — о каком-то друге Касси, который был ее спонсором, или советчиком, или что-то в этом роде…

Он сделал мне знак замолчать, и я повиновалась.

— Салли, честно, это совсем не то, о чем вам следует писать. Это идет вразрез с традициями общества. Не забывайте, что оно анонимное.

Я включила диктофон.

— Итак, мистер Уайатт, насколько я понимаю…

— Сэм! Сэм! — прервал он меня.

— Итак, насколько я понимаю, Сэм, вы были большим другом и доверенным лицом Касси последние несколько лет.

— Не знаю, о чем вы говорите, — сказал он, удивившись, что я снова включила диктофон.

— Другими словами, она могла обратиться к вам, когда возникали проблемы в ее личной жизни. Подобные той, когда пьянство ее мужа вышло из-под контроля.

— Да, и наоборот. Дело в том, что в наше время, когда человек разрывается между работой и семьей, остается мало времени для дружбы. Нам с Касси посчастливилось: мы были соседями, вместе принимали участие в общественной работе и постепенно стали друзьями. Наши супруги были знакомы.

Когда ехала в джипе, возвращаясь из «Уэст-Энда», я словно на крыльях летела. Интервью с Сэмом заставило меня забыть о тревоге, вызванной желанием Спенсера серьезно поговорить со мной.

Пока стояла в уличной пробке на Пятьдесят девятой улице, я позвонила Джо Биксу.

— Привет. Что мы имеем по подозреваемому в убийстве?

— Не так уж и много, — ответил он. — Он русский парень, приехавший в Штаты чуть больше двух лет назад. Жил в Куинсе, работал на полставки в том магазине. Никто не видит никакой связи между ним и Тони или Джонни Мейерзом.

— За исключением того, что бизнес Тони Мейерза был связан с токсическими веществами и, возможно, это дело рук мафии.

— Брось, Салли. Ты хуже, чем сумасшедший Пит. Если здесь замешана мафия, то почему они сделали это в Каслфорде?

— Именно это и заставляет меня думать, что это дело рук мафии. Как мог какой-то русский узнать, где находится Каслфорд, если его специально не послали сюда расправиться с Мейерзом? Гораздо легче убить его в Каслфорде, чем на Лонг-Айленде, где живут все его конкуренты.

— Вот здорово! Мне надо сменить работу, иначе ты меня совсем доконаешь.

— Как Бадди удалось поймать этого парня?

— Он получил его описание от какого-то парня, который видел его, и сопоставил этот портрет с данными служащего газовой станции, который тоже видел его в то самое утро в машине с нью-йоркскими номерами. Парень купил карту и долго изучал ее. Машина обнаружена брошенной в Бриджпорте, и выяснилось, что угнали ее в Куинсе. Бадди сделал оттиски портрета, и они сошлись с теми, что прислала полиция Саутгемптона в связи с кражей со взломом в прошлом году, когда было похищено оружие. Бадди передал материалы в ФБР, и те, в свою очередь, проверили их через компьютерный банк данных и обнаружили, что это Стефан Балгиц, арестованный два года назад в аэропорту Кеннеди.

— Ну и ну! — воскликнула я.

— Вот так, — сказал Джо Бикс. — Преступника можно найти по всему миру. Полиция считает, что это он преследовал тебя в машине.

— Ладно, вечером я буду в Каслфорде.

Я сразу нашла парковочное место перед домом Спенсера. Консьерж пообещал не спускать глаз с моей машины. Он сказал, что Спенсер ждет меня. Прекрасный дом, прекрасное обслуживание. Спенсер платит за это великолепие гораздо больше, чем я могла бы себе позволить, будь у меня куча денег.

Войдя в квартиру, я почувствовала себя несколько увереннее, увидев выражение глаз Спенсера. Он не похож на человека, собравшегося порвать со мной. Скорее наоборот. Я бросила сумку, поцеловала его и еще раз извинилась за свое постыдное вчерашнее поведение.