Книга Колобок идет по следу. Книга 2, страница 30 – Эдуард Успенский

Старший бригадир Шкатулкин».

В поле была осень жёлтая и тёплая. Какая-то вся праздничная, родная. Хотелось взять книгу предложений и написать:

«Дорогая природа! Спасибо за хорошую погоду и за солнце. Просим наградить всех работников чем-нибудь».

Машина бригада сидела в перерыв в поле на ящиках для кабачков, и Маша с ней беседовала. Все женщины с полеводческой бригады внимательно Машу слушали.

— Мы почему отстаём? — говорила Маша. — Потому что у нас коллектива нет. Каждый для себя работает и себе зарабатывает. Мы будем коллектив создавать. Согласны?

Женщины не спорили особенно, но и не соглашались.

— Лучше всего коллектив создавать в игре. Мы будем завтра в ручной мяч играть. Вы, Евдокия Павловна, будете стоять на воротах. Хорошо? — предложила она самой старшей работнице. — А вы, Антонина Семёновна, будете играть в нападении.

Старшая Евдокия Частова, робкая такая женщина в платке, отрезала:

— Не могу я стоять на воротах, когда у меня корова не доена. Да и стара я на воротах стоять. Я с них упаду. Я лучше дочку свою пришлю, Галку. Пусть мать на трудной работе заменит.

Антонина Семёновна Павловская, крупная такая работница, её поддержала:

— Я в телогрейке и сапогах в нападении играть не могу. Тяжело это. Я лучше Ваську, сына своего, командирую. Он и играть мячом любит, и в поле давно не работал. Завтра воскресенье, в школу ему идти не надо.

Старший бригадир Шкатулкин радостно вспомнил:

— У меня тоже сын есть, Шуряйка. Он на баяне играть может не хуже баяниста нашего, в пионерском лагере выучился. Он вам эту «Чунгу»! А мы с баянистом сходим пива попьём на станции. Мы три года в отпуске не были.

Потом он добавил:

— Только одно плохо. Мой Шуряйка на месте сидеть не умеет. Всё время бегает. Хоть к табуретке его приколачивай.

— Вот и хорошо, — сказала Маша. — Пусть табуретку с собой принесёт, молоток и гвозди.

И все остальные работницы из бригады просили себя детьми заменить. То есть к утру весь состав бригады у Маши обновился.

Пришли аккуратные девочки Галя Частова и Лида Расторгуева — дочки участниц бригады. А старушка Татьяна Семёновна ни дочек, ни внучек не имела. Она прислала соседку тимуровку Туманову Свету.

Шкатулкин Шуряйка в самом деле принёс табурет, молоток и гвозди — всё, как было велено городским начальством. Видно, авторитет Маши, как руководительницы производства, всё ещё был достаточно высок.

Маша не стала с ними играть в весёлые игры, как со взрослыми. Каждому отвела грядку и сказала:

— Работайте, товарищи ребята! Собирайте мичуринки. А ты, Шуряйка, садись на табурет и играй «Чунга-чангу».

— Он хромает, — показал Шуряйка на табурет. Видно, дома ему выделили не самую лучшую мебель. — Можно, я в клуб слетаю, стул принесу?

— Не надо летать, — строгим бригадирским басом сказала Маша. — Вон ящик стоит для кабачков. Садись и играй.

Шуряйка сел и заиграл. Тут его укусил слепень. Шуряйка схватил доску от ящика и помчался за слепнем.

Маша догнала его и усадила. Все стали работать. Укладывать кабачки в ящики. Так они и ползали вдоль грядок каждый со своим ящиком. А Светка Туманова, как самая маленькая, тащилась с ведром.

— Мне мама говорила, что здесь мяч гоняют! — ворчала Галка Частова.

— Лучше бы я осталась дома дрова пилить! — горестно говорила Лида Расторгуева.

А Светка Туманова вздыхала, как пароход на мели.

— Эх вы! — стыдила их Маша. — А ещё сельская местность! Я этот спорт для взрослых заводила. Они у вас какие-то дохлые. А мы можем и без игр работать. Мы — молодёжь!

Тут бригадиров Шуряйка бросил баян и куда-то помчался.

— Ты куда?

Шуряйка замер:

— Эвон Павловский телок действует.

— Как он действует?

— Объявление ест около клуба.

— Ну и что?

— Его пора проучить. Ишь моду взял!

— Без тебя проучат. Садись и играй.

Шуряйка сел и зачунгачангил. Но как-то так уныло. Будто эта самая Чунга тяжело заболела. И бригада стала вся какая-то квёлая, никудышная. Хуже, чем вчерашняя, родительская.

Каждый нехотя накладывал кабачки в свой ящик. Тащил ящик через всё поле к дороге. Брал новый ящик, пустой, и снова возвращался к бригаде.

— Нет, мы так много не насобираем! — сказала Маша. — Слушайте, я буду рассказывать одну историю про любовь.

Девочки так и потянулись к Маше и стали даже свои кабачки к ней в ящик укладывать.

— У нас в школе одна девочка влюбилась в одного мальчика. Он был из другой школы, для трудных ребят. Там те учатся, которые воришки, скандалисты, которые курят.

Маша не успела и начала истории рассказать, как её ящик стоял уже полон. Никто его не понёс на край поля, чтобы не расставаться, а так на грядке его и оставили.

Маша дальше рассказ продолжила:

— Учителя девочке объясняют, что влюбляться в школе нельзя. Уж, в крайнем случае, в отличников и достойных пионеров. А девочка не согласна. Она этому мальчику письма пишет и встречается с ним в парке. Там, где значки меняют.

И все они вместе ящик Светки Тумановой заполнили. Что делать? Послали Шуряйку за пустым ящиком:

— Ты, Шуряйка, положи баян и за ящиком сбегай. Ты у нас бегать мастак. Пусть твоя беготня со смыслом будет.

Шуряйка помчался за ящиком. Пока ящика не было, все стояли с кабачками в руках.

— Бросайте мне кабачки! — сказала Маша. — Как в штандар!

Все стали в неё кабачками бросаться. Она их ловила и к ногам складывала. Как только Шуряйка с ящиком примчался, кабачки в ящик быстренько запихнули. И Шуряйка снова за ящиком полетел.

— Встречались они в парке. Там этот мальчик значки менял у коллекционеров. Потом гуляли везде, на каруселях катались. Уроки учили на лавочке. Наша девочка очень способная была. А её родители сердились: «Где это ты гуляешь? Откуда у тебя столько значков? Прекрати немедленно!»

Тем временем под рассказ прошли поле до конца в одну сторону — от реки к дороге. Не успели оглянуться, как пять больших ящиков наполнили.

ЦИФРЫ И ДОКУМЕНТЫ

9. «ПИСЬМО В ИНСТИТУТ УЛУЧШЕНИЯ.

Уважаемые товарищи!

Когда мы узнали про вас, мы обратились к вам за помощью. Мы думали, что вы улучшаете производство, как все нормальные институты, путём присылания студентов. А вы прислали эту Филипенко с небывалыми полномочиями. И говорите, что она всё улучшит.