Онлайн книга «Загадочное происшествие в Стайлзе»
|
– Откуда к вам пришло письмо? – Из Стайлз-Корт. – Тот же адрес, куда вы отослали пакет? – Да. Сэр Хэвиуэзер накинулся на него, как хищник на свою жертву: – Откуда вы знаете? – Я… я не понимаю. – Откуда вы знаете, – повторил защитник, – что письмо к вам пришло из Стайлз-Корт? Вы обратили внимание на почтовый штемпель? – Нет… но… – О! Вы не обратили внимания на почтовый штемпель и тем не менее утверждаете, что письмо пришло из Стайлз-Корт! Собственно говоря, это мог быть любой почтовый штемпель? – Д-да… – Значит, письмо могло быть отправлено откуда угодно? Например, из Уэльса? Свидетель признал такую возможность, и сэр Эрнст выразил удовлетворение. Элизабет Уэллс, младшая горничная Стайлз-Корт, рассказала, как, отправившись спать, вдруг вспомнила, что закрыла парадную дверь на засов, а не только на замок, как об этом просил мистер Инглторп. Она спустилась вниз, чтобы исправить свою ошибку. Услышав слабый шум в западном крыле дома, глянула в коридор и увидела, как мистер Джон Кавендиш стучал в дверь миссис Инглторп. Сэр Хэвиуэзер расправился с Элизабет Уэллс очень быстро. Под безжалостным натиском его вопросов она стала безнадежно себе противоречить, и сэр Эрнст с довольной улыбкой на лице опустился на свое место. Затем давала показания Анни. Она рассказала о стеариновом пятне на полу и о том, что видела, как подсудимый нес кофе в будуар миссис Инглторп. После этого был объявлен перерыв до следующего дня. Возвращаясь домой, Мэри Кавендиш горячо возмущалась поведением обвинителя: – Отвратительный человек! Какую сеть он сплел вокруг моего бедного Джона! Как он искажает даже самый незначительный факт, изменяя его до неузнаваемости! – Вот увидите, – старался я ее успокоить, – завтра все будет иначе. – Да-а, – задумчиво произнесла она и вдруг понизила голос: – Вы не думаете?… Конечно же, это не мог быть Лоуренс… О нет! Этого не может быть! Я и сам был озадачен и, оставшись наедине с Пуаро, спросил, что он думает о действиях сэра Эрнста, куда тот клонит. – О-о! Этот сэр Эрнст – умный человек, – с похвалой отозвался Пуаро. – Вы думаете, он уверен в виновности Лоуренса? – Я не думаю, что он в это верит. Мало того, сомневаюсь, что его вообще что-либо заботит. Нет! Он просто пытается создать неразбериху в головах присяжных, чтобы они разделились во мнениях, будучи не в силах понять, кто из братьев это сделал. Он пытается создать впечатление, что против Лоуренса есть столько же улик, сколько и против Джона… И я далеко не уверен в том, что это ему не удастся. Когда на следующий день заседание суда возобновилось, первым в качестве свидетеля был приглашен инспектор криминальной полиции Джепп. Его показания были четкими и ясными. Сообщив о предшествовавших событиях, он продолжил: – Действуя согласно полученной информации, суперинтендант Саммерхэй и я обыскали комнату подсудимого, когда он отсутствовал. В его комоде под стопкой нижнего белья мы обнаружили следующие предметы: во-первых, пенсне в золотой оправе, подобное тому, какое носит мистер Инглторп, – оно представлено здесь в качестве улики; во-вторых, вот эту маленькую бутылочку. Помощник аптекаря тотчас же подтвердил, что это тот самый маленький медицинский пузырек из синего стекла, содержавший несколько белых кристаллических гранул. Наклейка на бутылочке гласила: «Стрихнина гидрохлорид. Яд». Другая улика, обнаруженная детективами, представляла собой почти чистый кусок промокательной бумаги, вложенный в чековую книжку миссис Инглторп. При отражении в зеркале можно было прочитать: «…в случае моей смерти я оставляю все, что мне принадлежит, моему любимому мужу, Алфреду Инг…» Эта улика бесспорно свидетельствовала о том, что уничтоженное завещание было составлено в пользу мужа усопшей леди. Затем Джепп предъявил обгоревший кусочек плотной бумаги, извлеченный из камина. Все это вместе с обнаруженной на чердаке черной бородой подтверждало показания Джеппа. Однако предстоял еще перекрестный допрос. – Когда вы обыскивали комнату подсудимого? – спросил сэр Эрнст. – Во вторник, двадцать четвертого июля. – Точно через неделю после трагедии. – Да. – Вы сказали, что нашли эти два предмета – пенсне и бутылочку – в комоде. Он не был заперт? – Нет. – Вам не кажется невероятным, что человек, совершивший преступление, прячет улики в незапертом комоде, где любой может их обнаружить? – Он мог спрятать их в спешке. – Но вы только что сказали, что прошла целая неделя со дня трагедии. У подсудимого было достаточно времени, чтобы убрать и уничтожить эти улики. – Возможно. – Тут не может быть никаких «возможно»! Было или не было у него достаточно времени, чтобы убрать и уничтожить улики? – Было. – Нижнее белье, под которым вы обнаружили улики, было толстым или тонким? – Толстым. – Иными словами, это было зимнее белье. Совершенно очевидно, что подсудимый вряд ли подходил к этому ящику комода в последнее время, не так ли? – Возможно, нет. – Будьте любезны ответить на мой вопрос. Стал бы подсудимый в самую жаркую неделю лета открывать ящик, содержащий зимнее белье? Да или нет? – Нет. – В таком случае не считаете ли вы вероятным, что обнаруженные вами предметы были положены туда кем-то другим и что подсудимый об этом не знал? – Я так не считаю. – Однако это возможно? – Да. – Это все! Затем последовали показания свидетелей о финансовых затруднениях, которые постигли подсудимого в конце июля… о его интрижке с миссис Рэйкс… Бедной Мэри при ее гордости, вероятно, было очень горько все это слышать! Эвлин Ховард была права, хотя ее враждебное отношение к Алфреду Инглторпу не позволило ей сделать правильные выводы. Потом для дачи свидетельских показаний пригласили Лоуренса Кавендиша. На вопросы мистера Филипса он ответил, что ничего не заказывал в фирме «Паркинсонс». И вообще 29 июня находился в Уэльсе. Подбородок сэра Эрнста незамедлительно воинственно вздернулся вверх. |