Книга Страх, страница 44 – Роман Канушкин

– Кто она? – завороженно прошептал Авось.

– Ее называют «вечерней зарей хазарского народа», – пояснил Фарлаф. – Это принцесса Атех. И тебе лучше закрыть рот, а то похож на зайца в марте.

– А что происходит с зайцами в марте? – искренне поинтересовался Авось.

– То же, что и с тобой, – усмехнулся берсерк, но, впрочем, вполне добродушно. – Я к тому, что неучтиво так пялиться на принцессу.

Невзирая на женские одеяния, под походным плащом принцессы сверкал кривой ятаган, а к рукаву крепился небольшой золотой кинжал, острый, как жало.

– Светлейшая принцесса Атех приветствует князя Олега и его гридней! – зычно провозгласил Рас-Тархан.

– Давно назначенная встреча вдвойне приятна, – вежливо отозвался князь и снова поклонился.

Каган, узнавший принцессу, встрепенулся, хотел было подняться на ноги, но обессиленно осел в тень навеса.

– Они опоили божественного кагана дурманящим зельем, – пояснил Олег, – но теперь его действие заканчивается.

Паланкин для кагана уже ждал на берегу. Рас-Тархан и несколько воинов поднялись на борт. Командир хазарской гвардии обнялся с князем Олегом и двинулся к навесу, чтобы помочь своему правителю.

– Божественному кагану не мешало бы подружиться с мечом, – чуть слышно усмехнулся в бороду Фарлаф, – и с чаркой доброго меду.

– Не болтай, Фарлаф, – осадил берсерка Свенельд, – а то нам придется подружиться с хазарскими стрелами.

– Я к тому, что прогулка на свежем воздухе пошла мальчишке на пользу, – не унимался берсерк и, заметив, что Авось теперь, раскрыв рот, рассматривает гвардейцев со смуглыми, почти черными лицами, указательным пальцем подтолкнул вверх нижнюю челюсть юноши. Рот Авося захлопнулся. И снова раскрылся.

– Чернолицые! – обескураженно прошептал Авось.

– Весьма славные воины, скажу я тебе… – кивнул берсерк.

Гридни Олега и Авось вслед за паланкином спустились на землю.

Возможно, сердце Авося не оказалось бы разбитым, а жизнь его не подверглась бы смертельной опасности, будь он, княжий сын, обучен хоть каким-то манерам. Или хотя бы азам восточного придворного этикета, уходящего корнями даже не в традицию, а в легенду. Потому что, пока все занимались передачей кагана, юноша, воспользовавшись паузой, двинулся к принцессе.

– Вечерняя заря хазарского народа! – начал он. – Дозволь мне сказать, что, если бы мне пришлось сегодня умереть, я был бы счастлив. – Обескураженный Фарлаф, услышав эти слова, лишь вздохнул, Олег же смотрел на юношу с ужасом. – Потому что мне довелось увидеть такую красоту, какую я не увижу никогда больше.

– Он сошел с ума, – прошептал Свенельд.

Принцесса Атех в удивлении поглядела на пылкого юношу. К ним уже двинулись личные телохранители принцессы, а Авось, видимо посчитав взгляд принцессы за благоволение, с воодушевлением закончил:

– И в моем сердце ты теперь затмила и вечернюю, и утреннюю зарю.

Пораженные этой немыслимой выходкой гридни Олега и воины Рас-Тархана, казалось, на миг потеряли дар речи. А юноша, решив подкрепить свое красноречие, коснулся ладонями сердца и вскинул руки.

Этого лошади принцессы Атех оказалось достаточно. Захрипев, она испуганно заржала и встала на дыбы. Принцесса вскрикнула и через миг уже очутилась на земле.

Галантный Авось с безудержностью самоубийцы бросился к наезднице, чтобы помочь ей подняться.

– Не смей касаться принцессы! – прокричал князь Олег.

Фарлаф Железная Башка застонал. Рас-Тархан коснулся своего меча в ножнах. Но было поздно. Быстрый и ловкий Авось уже протянул принцессе руки, поднимая ее на ноги.

Принцесса вздрогнула. Никто не заметил, как молниеносно оказались натянутыми хазарские луки – воины ждали лишь кивка Рас-Тархана. Гридни тоже схватились за рукояти мечей, но Олег сделал отрицательный жест.

– Он мне уже начинал нравиться! – в отчаянии покачал головой Фарлаф.

Принцесса Атех пристально вгляделась в лицо юноши. И почему-то… не убрала своих рук. По крайней мере, не сразу. Какую-то долю секунды молодые люди, как завороженные, смотрели друг на друга.

– Обычно чужеземцам за это полагается смерть, – промолвила Атех.

– Я не знал, – прошептал Авось, но продолжал удерживать ладони принцессы; не силой – ее руки просто покоились в его, – но я ни о чем не жалею.

– Ты смел. Или безрассуден. Как твое имя?

– Авось.

Принцесса Атех чуть повела плечами и мягко убрала свои руки, затем, успокаивая, коснулась своей лошади.

– Не бойся, Имар, – произнесла она, похлопывая кобылицу, и непонятно добавила: – Он не волк.

Снова посмотрела на юношу. Ее ресницы задрожали. Спросила:

– У тебя есть мать? Или сестра?

– Моя матушка и сестра давно мертвы, – сказал Авось.

– Никто из незнакомцев не подходил ко мне так близко, – произнесла принцесса. – Ты бы даже не понял, за что умер.

– Нет! – вдруг твердо возразил Авось. – Я бы понял, что меня убили стрелы любви.

Принцесса усмехнулась, но тут же потупила взгляд. Снова усмехнулась. Сделала жест своей гвардии – и смертоносные стрелы скрылись в колчанах хазарских лучников.

– Мир меняется, – произнесла принцесса. – Божественного кагана несут на своих плечах храбрые варяжские воины. Отчаянно храбрый юноша чуть не обжегся о кровь Вечерней Зари. Мир меняется, и с ним меняемся мы.

Принцесса Атех постояла, словно в замешательстве, потом, быстро обернувшись к Авосю, сказала:

– Твоя сестра жива. Я была в ее снах. И в снах ее еще не рожденного сына.

И нижняя челюсть Авося, только что такого влюбленного, снова двинулась вниз. А принцесса Атех, садясь на коня, громко произнесла:

– Князь Олег! Мы благодарны тебе за этот день. Да пребудет мир между нашими народами.

Только тогда Рас-Тархан убрал руку с рукояти меча. И с облегчением улыбнулся князю Олегу. И такая же улыбка расцвела на лицах княжеских гридней. Инцидент был исчерпан.

Принцесса, уже более тихо, добавила:

– А я навсегда сохраню память об этом утре в своем сердце.

Она пришпорила лошадь и, не оборачиваясь, поскакала в степь. За ней двинулась хазарская гвардия.

Князь Олег подошел к Авосю.

– Я смотрю, ты не ищешь легкой жизни, – сказал он.

Авось вскинул голову и пожал плечами:

– Князь, – он улыбнулся, скорее всего все еще пребывая рядом с принцессой, – я ведь сказал правду.

Князь рассмеялся:

– Ты даже не представляешь, какую твои дерзость и недомыслие оказали услугу! И хазарам, и нам. Мир уже установлен.