Книга Ребенок, который был вещью. Изувеченное детство, страница 28 – Дэйв Пельцер

— Нет! — кричу я. — Я не вернусь туда! Никогда не вернусь!

Я разворачиваюсь и иду внизу по улице, на север, к мосту Золотые ворота. Через несколько секунд я прохожу мимо той самой машины, которая меня так напугала. Ее припарковали на чьей-то подъездной дорожке. На крыльце дома стоит молодая пара, судя во всему, они пришли в гости. Из открытой двери доносятся смех и звуки музыки. Интересно, каково это — чувствовать, что тебе рады? Я иду мимо дома, и нос улавливает запах еды; в тот же миг муки голода становятся сильнее остальных переживаний. Сейчас субботний вечер, значит, я ничего не ел со вчерашнего утра. «Еда, — думаю я. — Я должен добыть еду!»

Спустя какое-то время я подхожу к церкви. Пару лет назад мы с братьями несколько недель ходили сюда в воскресную школу. Получается, я не был тут с тех пор, как мне исполнилось семь. Я тихо открываю дверь, и теплый воздух мгновенно проникает сквозь дыры на штанах и под тонкую футболку. Стараясь не привлекать к себе внимания, я проскальзываю внутрь и вижу, как священник собирает книги со скамеек. Я прячусь за дверью, надеясь, что он меня не заметит. Священник подходит все ближе, методично наклоняясь за книгами. Я ужасно хочу остаться, но… закрываю глаза, стараясь впитать как можно больше тепла, и снова берусь за ручку двери.

Оказавшись на улице, я сразу перехожу на другую сторону, где светятся витрины магазинов. В одном из них продаются пончики. Однажды утром, когда мы еще были одной семьей, папа купил нам пончиков по дороге на Рашн-Ривер. Волшебное было время. А теперь я стою на улице, дрожа от холода, и смотрю на героев мультфильмов, нарисованных на стене магазина. Толстые веселые мультяшки заняты тем, что готовят пончики.

Слева до меня доносится запах пиццы. Пройдя мимо нескольких магазинов, я оказываюсь перед пиццерией. Рот наполняется слюной. Ни о чем не думая, я открываю дверь, захожу внутрь и, ни на кого не обращая внимания, иду вглубь зала. Глазам требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку заведения. Я замечаю бильярдный стол, слышу чей-то смех и звон пивных кружек. Чувствую, как посетители заведения смотрят на меня, поэтому спешу забиться в дальний угол. Оттуда пытаюсь разглядеть, не оставил ли кто на столе недоеденную пиццу. Но мне не везет, поэтому я иду к бильярдному столу: двое мужчин только что закончили играть. Они оставили на зеленом сукне четвертак, и я медленно накрываю его рукой. Настороженно оглядываюсь, потом подтягиваю его к краю стола и прячу в кулаке. Монетка еще теплая. Как ни в чем не бывало, я иду к выходу из бара. Кто-то окликает меня, но я не обращаю внимания. И тут меня хватают за левое плечо. Я мгновенно напрягаюсь, ожидая удара в лицо или в живот.

— Эй, малец, ты что делаешь?

Я поворачиваюсь к тому, кто схватил меня, но головы не поднимаю.

— Я спрашиваю, ты что творишь?

Я наконец решаюсь посмотреть вверх. Передо мной мужчина в белом фартуке, покрытом пятнами красного соуса. Уперев руки в бока, он ждет ответа. Я пытаюсь сказать что-то вразумительное, но вместо этого лишь невнятно мямлю:

— Ммм… Ни… ничего… сэр.

Мужчина кладет руку мне на плечо и ведет в конец бара. Там он останавливается и наклоняется:

— Мальчик, ты должен отдать мне четвертак.

Я качаю головой. Но прежде чем мне удается придумать что-то в свое оправдание, он говорит:

— Эй, я видел, как ты его забрал. Теперь отдай. Тем парням он нужен, чтобы расплатиться за бильярд.

Я сжимаю кулак. На эти деньги я мог бы купить себе еду, даже кусок пиццы! Но мужчина продолжает смотреть на меня, так что я медленно разжимаю пальцы, и монета падает ему на ладонь. Он бросает ее одному из мужчин, стоящих рядом с бильярдным столом с киями в руке.

— Спасибо, Марк! — кричит один из них.

— Да без проблем!

Я тем временем пытаюсь вывернуться и разглядеть входную дверь, но Марк снова хватает меня за руку:

— Ты что здесь делаешь? И почему украл четвертак?

Я прячусь в своей скорлупе и упрямо смотрю в пол.

— Мальчик, — Марк повышает голос, — я задал тебе вопрос.

— Я ничего не крал. Я… я просто подумал, что… То есть я увидел четвертак и… Я…

— Во-первых, я видел, как ты украл деньги, а во-вторых, те ребята расплатились им за бильярд. И все же, что ты собирался делать с двадцатью пятью центами?

Я чувствую, как внутри поднимается волна раздражения и обиды.

— Поесть! — выпаливаю я. — Я всего лишь хотел купить кусок пиццы! Понятно?

— Кусок пиццы? — смеется Марк. — Откуда ты такой взялся? С Марса, что ли?

Я пытаюсь придумать ответ. Но внутри что-то заклинило. Я всего лишь тяжело вздыхаю и пожимаю плечами.

— Ладно, ладно, успокойся. Садись на стул. — Голос Марка смягчился. — Джерри, дай мне колы.

Марк смотрит на меня сверху вниз. Я пытаюсь спрятать руки в рукава, чтобы скрыть шрамы и синяки.

— Малец, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Марк.

Я мотаю головой из стороны в сторону. «Нет! — кричу я про себя. — Со мной не все в порядке. Со мной ничего не в порядке!»

Я ужасно хочу сказать это вслух, но…

— Вот, выпей, — Марк протягивает мне колу.

Я хватаю красный пластиковый стакан обеими руками, впиваюсь в соломинку и не отпускаю ее до тех пор, пока не допиваю последние капли газировки.

— Малец, — снова обращается ко мне Марк, — тебя как зовут-то? У тебя есть дом? Где ты живешь?

И тут мне становится ужасно стыдно. Я не знаю, что ответить. Поэтому делаю вид, что не расслышал вопрос. Марк неодобрительно качает головой.

— Не двигайся, — говорит он и забирает у меня стакан.

Когда Марк передает мне следующий, то в его руках я замечаю телефонную трубку. Закончив разговор, он опять садится рядом со мной:

— Не хочешь рассказать, что случилось?

— Мы с мамой не очень ладим, — бормочу я, надеясь, что меня никто не слышит. — И она… она… сказала, чтобы я уходил.

— Ты не думаешь, что она беспокоится за тебя? — спрашивает Марк.

— Да ну! С чего бы? — Ответ вырывается раньше, чем я успеваю понять, что именно сказал. «Закрой рот!» — мысленно одергиваю я себя. Стучу пальцами по барной стойке, стараясь не встречаться взглядом с Марком. Смотрю на мужчин, играющих в бильярд, и на других посетителей пиццерии: они едят, веселятся и хорошо проводят время.

Хотел бы и я быть настоящим человеком.

Внезапно меня снова начинает тошнить. Я слезаю с табурета и поворачиваюсь к Марку: