Онлайн книга «Осени не будет никогда»
|
— Конечно можно, — раздражалась Сашенька на милиционера-квашню. — Пойдемте на кухню! Кстати, что у вас с ногой? — Ранение. — Тогда садитесь на табурет. Что стоять на больной ноге! Он сел, искоса наблюдал, как девушка готовит чай, смешивая несколько сортов. Свистнул чайник, и Душко вдруг вспомнил, что такой же точно был у его мамы. — Я убью этого вашего грузина! — брякнул вдруг. Она чуть было не выронила банку с вареньем, так неожиданно это прозвучало. — А вы знаете, — предупредила она, — Зураб тоже поклялся убить вас, за всякие там вагоны, какие вы ему в одно место послали! А грузины зря не клянутся! — Не боюсь! Сашенька посмотрела на рядового и, действительно, не обнаружила в его облике ни единой приметы страха. — Он полковник! — Да хоть генерал! Она хмыкнула, накладывая в розетку персиковое варенье. — Вы что же, совсем никого не боитесь? — Почему же, — признался Душко. — Вот вас боюсь… — Меня? — удивилась Сашенька. — Меня-то чего бояться? Я — метр с кепкой! — Вы — красавица. А я всегда боялся красивых женщин! Он сказал это так просто и невинно, что девушке пришлось против воли покраснеть. — Ешьте варенье! — Я ем, — он встрепенулся. — Но я пришел к вам не в любви признаваться… Слава Богу, подумала Сашенька. Второй раз не выдержу! — Что же вас привело ко мне? — Мне нужно хоть кому-то рассказать… — Что? — Помните, тогда, на бульваре? Лысого? — Да-да! — встрепенулась Сашенька. — Конечно! — Это мы вызвали «скорую», то есть вас! — Тогда получается, что лысый вам в ногу выстрелил, от этого вы хромаете? — В том-то и дело. Все попали в мистификацию, в ней и запутались. Лысый ни в кого не стрелял. Стрелял мой напарник, в меня! — За что? — не понимала Сашенька. — Из ненависти. Дело в том, что мы с ним с детства вместе. Даже в армии в одном взводе служили… В общем, это дело неких туманностей человеческой души!.. Да и суть не в том — за что! — В чем же? — все более заинтересовывалась Сашенька. Особенно ей понравилось про туманность, так папа иногда выражался. — А в том, что спихнуть этот выстрел начальство решило на лысого! — Зачем же? Не легче ли арестовать и судить вашего дружка детства? — Если бы наружу выплыло, что милиционер стрелял в милиционера, знаете, сколько голов бы полетело! — Я поняла. — Вот лысого и определили козлом отпущения. Что с идиота взять! Они там колбасят его по-черному! А потом спишут на то, что умер от воспаления легких! Сашенька совершенно была изумлена рассказом милиционера. Раньше ей казалось, что такие вещи только в телевизоре, но сейчас она абсолютно верила в неуправляемое зло, так как сама под его чугунные колеса попала. Надо было что-то предпринимать, но девушка совершенно не понимала, с какой стороны подступиться к этому делу. Она тщетно пыталась вспомнить кого-нибудь из своих знакомых, могущих реально пресечь творящийся произвол. — Ладно, — наконец решила Сашенька, — утро вечера мудренее. Останетесь у меня ночевать, а завтра что-нибудь придумаем!.. Я в душе была, теперь вы идите, там слева чистое полотенце! — Я вас стесню! — испугался Душко. — Прекратите манерничать! — разозлилась девушка. — Вы стеснили бы меня, если бы в кровати моей спали. А так я вам на кухне постелю. Идите в душ! Милиционер покорно заперся в санузле и долго стоял под струями воды, вдыхая невероятный аромат всяких женских кремов, смешанный с духами и запахом ее тела. Выходя, он не удержался и ткнулся носом в Сашенькин халат. Глубоко вдыхал, до оранжевых кругов в глазах. Тело дрожало от вожделения, а мозг был несчастен, так как знал, что результатом восстания гормонов могло быть лишь личное управление собственными органами. «Я — автопилот самого себя», — подумал Душко, выходя из ванной. Дверь в Сашенькину комнату была плотно закрыта, а на кухне ждала приготовленная раскладушка. Его так трясло, что он даже лечь не мог. Стащил с себя майку, проверил на прочность дверной косяк, подпрыгнул, ухватился пальцами и начал подтягиваться. Раз, два, три… Двадцать пять… Косяк слегка поскрипывал… Тридцать… Он не услышал, как она вышла из своей комнаты — неистово продолжал тратить свое мужское желание. Сашенька поначалу хотела было возмутиться, но горло перехватило чем-то сухим, и она просто стояла и глядела на прекрасную спину Душко, слегка влажную, со сложным мускульным рисунком. — Сорок пять, сорок шесть, — машинально считала девушка. — Пятьдесят… Что-то происходило с ее телом, то, что она не контролировала, чему не давала определения, но очень схожее с телесными муками Душко, от которых он старался избавиться с помощью дверного косяка. Семьдесят… Она подошла сзади и обняла его, прильнув нежной щекой к влажной спине, а он так и замер в висячем положении. Висел, не в силах поверить в происходящее. А Сашенька его целовала, висячего, по кругу, двигаясь к животу, прикрытому синими сатиновыми трусами, а потом сделала такое, что Душко и нафантазировать себе не разрешал. Он лишь на мгновение увидел свое отражение в ночном окне и отражение Сашеньки. У нее был невероятно красивый рот. Она слегка потянула его за талию, прошептав: «Спускайся». Он мягко спрыгнул, и они легли здесь же, между коридором и кухней. Сашенька наслаждалась, лишь раз мелькнула мысль, что у нее еще никогда не было двух мужчин за один день, а третий чуть было ее не изнасиловал. Вот тебе и недотрога!.. Потом они забрались на раскладушку, которая, конечно же, не выдержала нагрузок и, сдавшись, сложила свои алюминиевые ноги. А потом, когда все пришло к окончанию, им овладела невероятная эйфория, Душко вновь ухватился за косяк и принялся в бешенном темпе подтягиваться, празднуя свою нечаянную радость. Она смотрела на него, голого, глупого и улыбалась, понимая, что с ним и поговорить не о чем. Зато на работе много разговоров… Пусть кто-то молчит и делом занимается!.. Раздался жуткий треск. Это косяк не выдержал и обрушился вместе с голым милиционером. Когда она поняла, что он не зашибся насмерть, прыгнула к нему в обломки и целовала его жадно, заглатывая горький пот, смешанный с известковой пылью, а затем на нее что-то упало сверху, она потянулась рукой, думая, что обломок стены, но нащупала коробку, обитую чем-то мягким. Села у него на животе, отчего Душко застонал и не удержался. |