Книга Музыка любви, страница 72 – Анхела Бесерра

Они договорились встретиться в Борне, у входа в Музей Пикассо и пообедать в «Старой Гаване», неприметном кубинском ресторанчике на улице Банис-Вельс. А потом пойти в квартиру — так, по крайней мере, ему сказала Аврора.

Андреу освободил себе весь вечер. Ему до смерти хотелось увидеть ее, прижать к себе крепко-крепко. Прошедшие с последней встречи дни казались вечностью. Он влюбился как мальчишка и начал откровенно пренебрегать делами — к счастью, пока что никто, кроме него самого, этого не замечал. Он так и не ответил на звонок своего нью-йоркского брокера и упустил выгодное предложение, идеально соответствующее политике компании.

Когда ему позвонила Аврора, окружающий мир утратил значение. Она больше не сердится и хочет его видеть... чего же еще желать?

Он пришел раньше назначенного времени и в ожидании разглядывал группу туристов, столпившихся у музея. Аврора шла к нему по мостовой как по воздуху. Казалось, будто ее плавно несет на своих крыльях ветер. Его голодное воображение тут же сорвало с нее одежду. Такой, в ослепительной наготе, ему хотелось видеть ее — и владеть ею единолично.

— Сто лет тебя не видел... или двести, — приветствовал он ее, осторожно погладив по щеке.

Аврора, в полном смятении от гнева, сомнений, вопросов, фотографии, любви, страха и желания, позволила ему быстрый поцелуй.

Они спустились по Барра-де-Ферро, свернули налево и вошли в ресторан. До сих пор Аврора не произнесла ни слова. Но в глазах ее грозовые тучи метали молнии. Андреу на седьмом небе от счастья не сразу заметил, как красноречиво ее молчание.

— Не рада меня видеть? — нежно спросил он.

Ответ дался ей с трудом, обида сдавливала горло.

— А ты как думаешь?

— Ты на меня злишься?

— А должна?

Хозяйка принесла им два мохито и меню.

— Ну говори. Я что-то сделал или чего-то не сделал, обманул твои ожидания?

— И сделал и не сделал... чего я никак не ждала. По-твоему, этого мало?

— Так в чем ты меня обвиняешь?

— Во лжи. Удивительно, как хорошо она тебе дается. Еще одно свойство твоей незаурядной личности.

— Аврора, я ничего не понимаю.

— И я не понимала. Поначалу. Теперь по крайней мере одно мне ясно — враль из тебя превосходный. Вопрос только в том, сколько именно лапши ты навешал мне на уши, начиная с Канн и кончая сегодняшним днем. Чего тебе надо? Вообще и от меня лично?

Поток обвинений его обескуражил.

— Ты часом не сошла с ума?

Аврора вытащила из бумажника найденную у матери фотографию с Жоаном и положила перед ним.

— Полюбуйся на причину моего, как ты выразился, сумасшествия.

У Андреу отвисла челюсть. Его сын на снимке минувшей эпохи? Нет, его отец. А эта прелестная девочка... Аврора? Господи, как же они похожи!

— Что скажешь? — В голосе Авроры звенел металл.

Спустя несколько секунд к Андреу вернулся дар речи. Древний узел из прошлого затянулся на его жизни.

— Позволь объяснить...

— Затем и пришла.

— Я хотел тебе рассказать... правда, Аврора. В тот чудесный день, перед тем как подняться в папину квартиру, я собирался признаться, клянусь. Мне помешал страх. Я побоялся все испортить и не пережить с тобой этих мгновений, единственных в моей жизни, когда я был по-настоящему счастлив.

Аврора недоверчиво слушала.

— Да, Борха мой сын. Я сам предложил, чтобы ты давала ему уроки фортепиано. Не видел другого способа к тебе приблизиться.

Недоверие Авроры стеной стояло между ними.

— Откуда ты узнал, что я преподаватель музыки? Не помню, чтобы говорила тебе об этом.

— Я нанял человека следить за тобой.

— За мной? Только деньги на ветер выбросил. Не настолько я важная персона.

— Поначалу я хотел побольше узнать о твоей матери. А потом меня заинтересовала ты сама.

— Нравится играть во всевидящее око, да? И как, хорошо развлекся?

Андреу пропустил ее горький сарказм мимо ушей.

— Я стольким вещам научился, наблюдая за тобой! Твоя любовь к фортепиано, твое ласковое обращение с моим сыном...

— Так ты за мной и у себя дома шпионил?

— Сын тебя обожает. Как и я. Прости.

Он попытался взять ее руки в свои, но она остановила его вопросом:

— Что еще тебе известно о моем скромном житье? И сколько еще продлятся твои игры?

Официантка терпеливо ждала с блокнотом, не прерывая их спора. Понимая, что это надолго, она наконец выразительно откашлялась.

— Закажем? — спохватился Андреу.

— Ничего не хочу!

— Позволь, я закажу для тебя.

Через несколько минут кубинка вернулась и принялась расставлять на столе тарелочки, краем глаза косясь на Аврору. «Эх, дура ты, дура! — думала она про себя. — Кто ж упускает такого кавалера? Хватит уже ломаться».

Ужин проходил в неловком молчании, у обоих пропал аппетит. Так что же, день безнадежно испорчен? Нет, думал Андреу, нежно глядя на Аврору. В гневе она похожа на маленькую девочку — и такая красивая! Первая ссора того стоила. Раздражение, написанное на лице Авроры, как ни странно, только красило ее. Когда он представил ее в страстной истоме за роялем, дыхание его участилось. Как спасти вечер? Что сделать, чтобы она его простила? Он заговорил примирительным тоном.

— Нам бы с тобой уехать, — и в ответ на ее недоуменный взгляд пояснил: — в путешествие. Только ты и я.

— Теперь, кажется, кое-кто другой сошел с ума.

Голос Авроры уже звучал мягче. За время ужина она немного успокоилась. Монотонный звон приборов оказал умиротворяющее воздействие. Ну не может она ненавидеть Андреу — любит она его, любит, как еще никогда не любила мужчину. Он казался искренним. Пусть и обманул ее, умолчав обо всем на свете... И он предложил ей безумную идею... прекрасное безумие. Невозможное.

— Почему нет? — настаивал Андреу.

— А твой детектив не сообщил тебе, что я замужем?

— Я тоже женат.

— Вот видишь!

— Но кто хоть раз в жизни не шел на безрассудный поступок ради любви?

Пожалуй, правда. Аврора почувствовала прилив мужества. Действительно, почему бы и нет? Впрочем, посмотрим для начала, как далеко зайдет разговор.

— И каков же пункт назначения у этого безрассудного поступка?

— Как насчет Колумбии?

Колумбия! Отправиться на родину матери, туда, где ее корни глубоко уходят в землю плакучих ив, лохматых пальм и богатых кофейных плантаций. Мечта, годами остававшаяся мечтой, потому что денег едва хватало на самое необходимое, на ее глазах становилась явью. Это было бы настоящее чудо! Но как же Мариано? И Map? Как оставить их и не поддаться чувству вины?