Онлайн книга «Дело о ледяных руках»
|
– Вы, Родни Бенкс, время от времени играли на бегах, делали ставки? – сразу взял быка за рога Мейсон. – Только по уик-эндам. Да, играл… – И вы растратили деньги своего хозяина, чтобы компенсировать проигрыш? – Одну минутку, ваша честь, – встал Гилмор. – Я протестую против данного вопроса, так как он задан, чтобы свидетель признался в преступлении и рассказал о фактах, что некомпетентно, неуместно, несущественно и никак не связано с рассматриваемым делом, а потому я советую моему клиенту, то есть свидетелю, не отвечать на этот вопрос, так как ответ может быть поставлен ему в вину. – Вы действительно считаете, что ответ на этот вопрос даст возможность инкриминировать что-то вашему подзащитному? – Да, ваша честь. – В этих условиях, принимая во внимание то, как был поставлен вопрос, суд считает естественным для себя не принуждать свидетеля к ответу на вопрос, пока окружной прокурор не предоставит ему полный иммунитет. Окружной прокурор собирается это сделать? – Окружной прокурор этого делать не собирается, – ответил Гамильтон Бергер. – Окружного прокурора уже использовали в этой игре между Мейсоном, Гилмором и Бенксом. Окружной прокурор не только не собирается предоставлять и далее статус неприкосновенности этому свидетелю, но и ставит своей целью обвинить данного свидетеля в любом совершенном преступлении в пределах его юрисдикции, которое не включено в предоставленный ранее иммунитет. И в который раз за время разбирательства этого дела, теряя контроль над собой, Гамильтон Бергер повысил голос: – Я предъявлю обвинение Родни Бенксу в растрате денег, предъявлю обвинение за превышение скорости, предъявлю ему обвинение в том, что он плевал на улице!.. – При данных обстоятельствах, – перебил его судья Майлз, улыбаясь, – не нахожу оснований для принуждения его к даче показаний. – Послушайте, – обратился Мейсон к Бенксу. – Когда вы поняли, что разоблачение неизбежно, вы отправились в офис, залезли в секретный сейф в полу и забрали все имевшиеся там наличные деньги, не так ли? – Не отвечайте, не отвечайте, не отвечайте! – закричал Гилмор. – Вам инкриминируют ответ! – Гилмор повернулся к судье Майлзу: – Я протестую против такой формы перекрестного допроса. Адвокат хорошо знает, что он делает: он ставит моего клиента в тяжелое положение, подвергая риску. – Но все в суде только что слышали заявление окружного прокурора… И совершенно не обязательно произносить по этому поводу целую речь, можно просто заявить о возражении, – разъяснил судья. – Я протестую против того, что вопрос требует ответа, который даст возможность инкриминировать моему клиенту любое преступление, поэтому я ему советую не отвечать на вопрос. – Вы слышали заявление вашего адвоката? – спросил судья Майлз у Родни Бенкса. – Вы согласны с такой позицией? – Да, это и моя позиция. – При данных обстоятельствах позиция свидетеля понятна, и суд не видит причин заставить его отвечать, – сказал судья. – Я закончил перекрестный допрос, – заявил Мейсон. – О ваша честь, это все выглядит так безнадежно! Все это становится похожим на фарс! – возмутился Гамильтон Бергер. – Обвинение считает, что… Тут снова встал Мейсон: – Могу я пояснить суду это замечание? – В чем дело? – удивился Майлз. – Мне кажется, в интересах вашей клиентки было бы лучше, если бы окружной прокурор довел до конца мысль о том, что он собирается заявить. Если я правильно оцениваю ситуацию, он собирается внести предложение. – Прежде чем он внесет любое предложение, я прошу суд вызвать еще раз одного свидетеля для перекрестного допроса. – Кого из свидетелей? – Мисс Лоррейн Лоутон. Гамильтон Бергер поднялся, чтобы возразить, но внезапно в его глазах мелькнул азартный огонек, и он молча сел на место. – У окружного прокурора есть возражения? – спросил судья. – Возражений нет, – ответил Бергер. С сомнением посмотрев на Мейсона, судья сказал: – Я хочу сказать вам, господин адвокат, что дело находится на такой стадии рассмотрения, когда перекрестный допрос свидетеля обвинения вряд ли улучшит положение обвиняемой. Боюсь, он может его только ухудшить. – Я это вполне понимаю, – располагающе улыбнулся Мейсон. – Но от имени моей подзащитной заявляю, что она не хочет быть оправдана при обстоятельствах, которые оставят несмываемое пятно на ее репутации. Моя подзащитная желает установления правды, только правды и ничего, кроме правды. – Избежим излишнего разглагольствования, – призвал Гамильтон Бергер. – Вызывайте свидетельницу и будьте осторожны, так как сами можете угодить в ловушку. – Последнее замечание абсолютно не мотивировано, – ответил судья Майлз. – Суд вполне реально может оценить обстоятельства, с которыми столкнулся обвинитель, но суд не собирается по этой причине смягчать декорум. А теперь, мистер Мейсон, вы повторно намеревались вызвать мисс Лоррейн Лоутон? – Да, ваша честь. – Мисс Лоррейн Лоутон, прошу занять место свидетеля. Когда она вошла в зал заседаний, судья Майлз заметил, что нет нужды вновь давать присягу, так как она уже дана ранее, однако напомнил: – Вы, мисс Лоутон, все еще находитесь под действием данной вами клятвы говорить только правду и ничего, кроме правды. А теперь, мистер Мейсон, начинайте перекрестный допрос. – Вы состоите в дружбе с подзащитной? – начал Мейсон. – Да. – И с ее братом – тоже? – Да. – Вы работаете на форелевой ферме Осгуда? – Да. – Мы это уже обсуждали, – напомнил Гамильтон Бергер. – Я задаю предварительные вопросы, чтобы меня не обвинили в несправедливом подходе к свидетелю. – Продолжайте, – кивнул судья. – Вы встречались с Родни Бенксом третьего числа этого месяца после того, как его выпустили из тюрьмы на поруки? – Да, встречалась. – Вы знали о том, что Родни Бенкс должен был встретиться со своей сестрой после того, как вы расстанетесь? – Да, знала. – Они должны были увидеться в мотеле «Фолей», который находится недалеко от форелевой фермы, на которой вы работаете? – Да, там. – В тот вечер вы были на ферме Осгуда? |