Онлайн книга «Галерея мужских пороков»
|
— Ну… — Фая критически осмотрела домработницу. — Ты, конечно, похожа на труп, но теперь мы тебя хотя бы видим. Блин, девочки, эти пустые глаза с контактными линзами — просто пи…ц какой-то… — А я уже привыкла, — хихикнула Алиса. — О, боже! — воскликнула Маша и бросилась к зеркалу. — Да… По-моему, именно так я себе себя и представляла… Это мое внутреннее «я». — Слушай, может, ты умоешься? — предложила Марьяна. — А то не могу на тебя смотреть без ужаса… — Нет уж! — Маша решительно отвергла эту мысль. — Еще есть тональный крем? — Ну, да, надеюсь, — кивнула Алиса. — Дай, я руки намажу… — Ага! Разбежалась! Это же «Герлен»! Завтра куплю тебе «Черный жемчуг» — хоть на хлеб его намазывай! — Какая ты жадина! — упрекнула Алису Фая. — А у Файки в машине флакон «Эсти Лаудер» валяется, — наябедничала справедливая Марьяна. — Ничего у меня не валяется! — покраснела Фая. И тут зазвонил телефон. Алисин мобильный. Номер не определился. — Да, — настороженно ответила Алиса. — Это Римма, — представилась та. — Мы обсудили твои претензии. И готовы к переговорам. Но сразу хочу предупредить — готовься к бою. По большей части твои требования необоснованны. — Очень интересно! — воскликнула Алиса. — Давай подъезжай через два часа на Саввинскую набережную… — она продиктовала адрес и отключилась. — Эй! — крикнула Алиса в трубку. — Алло! Сука! — закричала она и швырнула мобильник на диван. — Вот гадина! — Что? — подала голос Маша. — Эта тварь назначила мне встречу через два часа и даже не поинтересовалась — могу ли я? Что за хамство? Кто она такая? — бушевала Алиса. — Никуда я не поеду! — Придется, — заявила Маша. — На такие свидания просто так не приглашают. — Круто, да?! Мне что, оказали честь?! — не успокаивалась Алиса. Маша встала, села рядом с Алисой на диван и обняла ее. Странно было ощущать на плече невидимую руку, но Алиса уже привыкла ко всему. — Да ладно, что ты истеришь? — удивилась Фая. — Поезжай, устрой им ад на земле! — Это они мне устроят ад на земле… — буркнула та. — Алиса сдрейфила! — расхохоталась Фая. — Да чего ты… И тут Алису прорвало. — Чего я? — заорала она. — Да мне просто смешно! Ты говоришь об этом так, словно я еду на свидание к незнакомому парню, а я, между прочим, собираюсь на встречу с Сатаной, и Бог знает, от чего зависит, где я окажусь в следующее мгновение — возможно, на раскаленной сковороде! Весело тебе, да? Подружка — ведьма, невидимая проклятая домработница — уж, наверное, покруче, чем Каннский фестиваль — столько новых ощущений! — Какая же ты зануда! — воскликнула Фая и закатила глаза. — А ты долбаная эгоистка, для тебя ничего святого нет, лишь бы шоу продолжалось, и ты ни фига не понимаешь, что у меня тут вопрос жизни и смерти! — Не ори на меня! — завопила Фая. — Заткнись, дура! — Это ты заткнись, ничтожество! Отвали! Фая бросилась на нее, Алиса замахнулась рукой, и тут случилось нечто совершенно невероятное. Перстень вспыхнул, а Фая подлетела вверх, пронеслась по комнате и плюхнулась на шкуру у камина. — А-а! — взвыла Фая, которая, к счастью, упала на бок, а не на спину. Марьяна, выпучив глаза, смотрела на подругу. А Маша перехватила руку Алисы, уставилась на перстень и прошептала: — Глаз Нефертити… — Вот что я тебе хочу сказать, подруга, которая решает вопросы жизни и смерти! — озверевшая Фая поднялась на ноги и зло смотрела на Алису. — Ты считаешь, что ты такая умная, все у тебя под контролем, и думаешь, что мы с Марьянкой легкомысленные сучки-щучки, которым все само пришло в руки! А на самом деле ты просто закомплексованная мымра, которая ко всему относится слишком серьезно, и в этом, дорогая, твоя большая, нет, огромная ошибка! Если ты, дура, будешь уверена, что в жизни все так страшно и мрачно — ничего у тебя не получится! Ты жива? Ты здорова? Значит, не о чем волноваться, и со всеми проблемами справишься — просто потому, что нет таких трудностей, которые могут лишить тебя права радоваться жизни, что бы с тобой ни происходило! Алиса, как загипнотизированная, слушала Фаю, которую, разумеется, не считала способной пойти дальше рассуждений, что круто в этом сезоне — Гуччи или Джимми Чу. Да, она считала подружек избалованными стервочками, которым сладкую жизнь преподнесли на тарелочке из лиможского фарфора, а себя — независимой женщиной, которая сама себя сделала. И, конечно, втайне от самой себя она им завидовала. До чертиков в глазах завидовала той легкости, с которой подружки неслись по жизни, их детскому восторгу, непринужденности, умению искренне, от души, радоваться и горевать. Алисе же всякий раз, когда что-то не получалось или только могло не получиться — теоретически, казалось, что жизнь разваливается, что все ее ошибки в один роковой момент сольются в ком, который рухнет с горы и раздавит ее. Ко всему прочему она не верила в дружбу. Еще она не верила в любовь, но это уже другой разговор. Ее лучшая подружка Наташа, с которой они вместе поступали на журфак, вместе валялись в ногах у преподавателей, вместе любили Джонни Деппа, удирали от психопатов, которые везли их с Клязьмы и завезли черт-те куда, вместе переживали Наташин аборт и Алисин хламидиоз, — эта Наташа на поверку оказалась обычной ничтожной дрянью. Когда Алиса уже работала в штате «Глянца», а Наташа писала музыкальное обозрение в «Вечерней Москве», у нее случился безумный роман с женатым мужчиной. Формально он был женат, на деле жена убежала к какому-то актеру, и Наташа стала ему всем — другом, любовницей, домработницей, секретарем. А потом жена вернулась, и любовник сказал: «Извини, у нас был прекрасный „курортный“ роман», а жена добавила (по телефону): «Посмотри — где ты и где я?» Наташа, конечно, понимала, что она — в газете «Вечерняя Москва», где платят мало, работаешь много и можешь лишь надеяться, что когда-нибудь потом тебя примут в «Коммерсант» и ты будешь наравне с высокомерными сотрудниками престижного издания получать высокие гонорары, ездить за границу и с утомленным видом говорить, что в Каннах в этом году было, как всегда, скучно. Разве она могла сравниться с бездельницей, светской львицей и профессиональной тусовщицей, которая в месяц тратила пятьсот долларов на маникюр? Наташа рыдала, заходилась в истерике, отказывалась есть и мыться. Алиса отволокла ее в салон, оплатила краску, стрижку, солярий, массаж, заставила купить новые джинсы и сапоги на шпильке, таскала за собой на все вечеринки и знакомила с молодыми людьми — пока Наташа, наконец, не схлестнулась с милым молодым человеком, который жил на Рублевке, не переехала к нему и не устроила Алисе сцену — мол, та хочет отбить у нее парня, и, вообще, она их объедает, пора и честь знать — отдыхает у них уже вторые выходные подряд! |