Книга Законы высшего общества, страница 42 – Арина Холина

— У меня есть тост! — сообщила она. — За Антона. И за меня! — Галя весело расхохоталась, поразившись собственному остроумию. — Потому что Антон принял решение воплотить в жизнь мою мечту о большом кино!

Видимо, это был конец тоста, но так как никто не понял, о чем речь, ей пришлось продолжить.

— Антон готов вложить деньги в фильм по моей книге! — взвизгнула она.

Посыпались предложения.

— И может, Анастасия могла бы сыграть главную роль! — подал голос чертовски довольный Антон.

Вот черт! Они что, с ума посходили?

Настя улыбнулась Антону — так, чтобы фантазии о сексе с ней в ближайших кустах выместили у него из головы порочащие ее мысли о том, что она хоть на мгновение встанет рядом со сценарием по книге этой… этой… анаконды!

Максим взглянул на Настю так, что она ему все простила — с сочувствием и извинениями.

В понедельник Маша приехала, как обычно, к десяти и чуть не выронила чашку с кофе, обнаружив, что Настя уже сидит за рабочим столом. И не просто сидит — из нее, как из вулкана, вырываются клубы черного дыма и пепла.

— И когда это ты успела подружиться с Галей? — опустив приветствия, накинулась на нее Настя.

— Настя, не нервничай… — Маша осторожно поставила чашку на стол.

— Не надо только указывать — нервничать мне или нет! — Настя разозлилась не на шутку.

— Я с Галей не подружилась! — Маша повысила голос, чем так удивила начальницу, что та присмирела. — Я дружу с Антоном, — помощница села за стол и подрагивающими руками открыла бутылку с водой. — Так получилось, что через меня они и познакомились. И я тебе скажу, это очень хорошая идея — снять кино по Галиной книге.

— Маш, ты бредишь? — усмехнулась Настя.

— Ты не понимаешь, кто такой Антон? — довольно злобно спросила Маша.

Настя покачала головой.

— Антон — человек, у которого очень много денег. И пять лет не было бабы.

— Что? — расхохоталась Настя. — Не может быть!

— Может, — насупилась Маша. — Были только проститутки.

— Вот почему он запал на Галю! — Настя хлопнула себя по лбу.

— Не знаю. Неважно. Смысл в том, что Антон готов потратить очень-очень много денег.

— Насколько много? — заинтересовалась Настя.

— Миллионов десять. При том, что фильм будет нам стоить в худшем случае тысяч семьсот. Без рекламы.

Настя задумалась. Ничего себе! Большой куш… Все ведь только и мечтают о таком инвесторе! Надо просто подойти к дереву, на котором растут денежки, и не полениться сорвать их.

— Ну-у… — задумалась Настя. — Можно попробовать, конечно…

— У них одно условие. Ты должна играть главную роль.

— Ну, это мы посмотрим, — хмыкнула Настя. — Пусть для начала принесут сценарий.

Времени серьезно размышлять о новых проектах не было. Едва выкарабкавшись из съемок сериала — хорошо хоть, роль там у Насти была не очень большая, они приступали к съемкам фильма по книге Максима. Очень скоро — уже на следующей неделе, начнутся мучения: подъем в семь утра, грим, работа до глубокой ночи…

Месяц спустя Настя отсиживалась в дешевом вагончике — гримуборной, на котором по собственной же глупости и сэкономила, когда в дверь постучали.

— Вон! — закричала Настя.

Она уже с полчаса рисовала на салфетке окровавленные останки режиссера, которого ненавидела больше, чем эстонцы — Советскую власть.

Режиссер желал подчеркнуть «глубокий психологизм», сделать все мрачным, медленным и печальным, и у Насти уже просто не было сил бороться с мэтром, который глотал успокоительное и каждые два часа грозил уволиться.

— Насть, это Маша! — кричали под дверью.

— Есть ли у тебя яд, Маша? — отозвалась Настя.

— Кажется, нету! — хихикнула та.

— Без яда не приходи! — распорядилась Настя.

Но дверь уже открылась — резким движением Маша снесла хлипкий замок.

— Черт… — простонала Настя.

— Что, гений артачится? — посочувствовала ее помощница.

— Убей его, а? — простонала Настя. — Твой отец бизнесмен, он ведь наверняка знает, с кем можно договориться. Несчастный случай. Сердечный приступ. Что-нибудь обыденное.

— Вот! — Маша вытащила из сумки объемистый файл и положила на стол.

— Компромат на старого засранца? — обрадовалась Настя.

— Настя… — с упреком произнесла Маша. — Это сценарий. По Галиной книге.

— Ага, — кивнула Настя. — А кто его писал?

— Галя и… я, — Маша пожала плечами.

— Ага, — повторила Настя. — И когда это ты успела?

— Я хочу долю, — Маша присела на сиденье. — В этом проекте.

Настя развела руками.

— Хорошо.

— Договорились? — расцвела Маша.

— Конечно.

Настя помирилась с режиссером — они договорились до того, что он — самый гениальный гений, а Настя — единственная талантливая актриса во Вселенной, свернули съемки и разъехались по домам.

Максим торчал в Нижнем Новгороде на встрече с читателями, так что Настя устроилась на кровати с коробкой профитролей с мороженым, шоколадными конфетами из «Фаушона» и графином теплого чая, открыла папку со сценарием и приготовилась веселиться. Одолев сценарий часа за полтора, Настя принялась за книгу.

— Потрясающе! — сообщила она телевизору.

Тарантино бы точно взялся за экранизацию — такого упоительного бреда, написанного на полном серьезе, нарочно не придумаешь. И не стоит игнорировать чудовищный слог, поистине графоманскую легкость письма — поток сознания, и галерею совершенно картонных персонажей, одолеваемых поистине шекспировскими страстями, — такого количества измен, предательства, коварства и шитых белыми нитками интриг не наскребешь во всей мировой литературе.

О'кей. Кто-то это прочитает. Тихо, тайком, в метро — в метро отчего-то не стыдно читать всякую ерунду, но вот кино… В фильме все прорехи, морщины, прыщи и рубцы этого романа-инвалида вылезут крупным планом.

К тому же потуги Маши приукрасить оригинал выглядели так же нелепо, как бриллиантовая брошь на старом грязном платье.

— Маш, не разбудила? — побеспокоилась Настя.

— Все нормально, — бодро ответила та.

— Маш, а ты понимаешь, что сценарий ужасен?

— Ну, я бы не стала так категорично… — промямлила Маша.

— Они тебя подкупили, что ли? — Настя вышла из себя. — Маша, это чушь! Если добавить туда парочку вампиров, а они придутся ко двору, можно взять «Золотые малины» на десять лет вперед! На двадцать!

— Настя, это бабки! — разволновалась Маша.