Книга Смерть в рассрочку, страница 22 – Татьяна Моспан

— Я не кручу. Хотел в гостечки к тебе напроситься. Не один.

— Вот как? — удивилась Лера. — Приезжай. Только у меня настроение паршивое. Если тебя это не пугает…

— Не пугает. Мы — люди привычные.

— Тогда жду.

С Кузей, Виктором Кузьминым, которого все называли Кузей, руководителем вокально-инструментального ансамбля «Перелетные птицы», Стрелецкая была знакома очень давно. Когда Лере с маленькой Дашкой на руках приходилось тяжело, он не раз помогал ей. Он всем помогал. Вытаскивал солиста Алешку из пивнушек, возился с ним, воспитывал. Жалел талантливого парня, который без него давно бы пропал.

Это Кузя в свое время привел Стрелецкую в «Белый жасмин». Еще тогда он предсказывал Лере успех. Так и вижу тебя в большом концертном зале, улыбающуюся, говорил он. Цветы, аплодисменты, восторженные крики публики — все это будет, Лерок! Она не верила и называла его добрым фантазером.

Лера поправила перед зеркалом прическу. Каштановые волосы пышной волной спускались до плеч. Однажды её спросили, сколько времени она тратит на прическу. Минут семь — десять, ответила она, и это было правдой.

Она задержалась перед зеркалом и окинула себя критическим взглядом. Интересно, кого это Кузя собирается притащить в гости?

В дверь позвонили.

Дэниэл мгновенно оказался в прихожей и вопросительно посмотрел на хозяйку.

— Это свои. — Она взяла шар-пея за ошейник.

На пороге стояли Кузя и незнакомый мужчина лет тридцати пяти.

— Проходите.

Лера удивилась. Кузя никогда не приводил к ней в дом незнакомых людей. Когда сказал, что придет не один, она подумала, что речь идет о ком-нибудь из ансамбля.

— Знакомься, это Григорий Иртемьев, поэт, написал несколько песен. Потомственный дворянин, между прочим.

Гость замахал руками:

— Кузя, ну что ты, кому это интересно…

— А что? Я правду говорю. Лер, извини, не утерпел, особенно после сегодняшней передачи. Давно хотел вас познакомить. Гришу я знаю, считай, лет сто уже. В одном дворе выросли. Некоторые его песни наш Алешка поет.

— Вот как?

— Да. Есть у меня одна стоящая идейка. Только для тебя.

Стрелецкая более внимательно посмотрела на Григория. Он показался ей очень замкнутым и серьезным.

Когда снял меховую шапку, она ахнула. В темных, коротко подстриженных волосах серебрилась заметная седая прядь, которая делала его старше.

От пристального взгляда хозяйки Григорий смутился. Его синие глаза ярко вспыхнули.

— Извините, наверное, мы не ко времени…

Валерия спохватилась.

— Все нормально, очень хорошо, что пришли. Кузя плохого человека в дом не приведет.

Шар-пей благосклонно смотрел на гостей. Одного знал давно. Он и раньше приходил в дом, от него вкусно пахло, он всегда угощал замечательной едой. А второй… Дэниэл вздохнул. Хозяйка ему улыбается, значит, не опасен. Но на всякий случай пес решил не упускать из вида того, второго.

— Ну, тогда не будем терять времени, — оживился Кузя. — По старой традиции сам займусь ужином.

Он исчез на кухне и по-хозяйски захлопотал.

— А Дарья твоя где? — спросил он.

— Скоро будет. На день рождения к однокласснице ушла.

— Понял. Давно мы с тобой, Лерок, вино вместе не пили.

Кузя стал выставлять на стол принесенные бутылки.

— Красное сухое итальянское вино. «Вальполичелла Классико». К мясному блюду в самый раз. Сейчас что-нибудь попроще изображу, чтобы не задерживать процесса. Ты не против?

— Не против, — Лера улыбнулась. — Ты у Григория спроси.

— Угу, — отозвался Кузя. — Спрошу. Мы с Гришей холостяки со стажем, между прочим, народ неизбалованный.

Кузя кокетничал. Он прекрасно готовил и очень любил это занятие. Друзья и знакомые эксплуатировали его беспощадно, но он не обижался. Основное место в его жизни занимала музыка. Но была и ещё одна страсть: любил он приготовить что-то необыкновенное и угостить друзей, посидеть с ними под бутылку хорошего вина.

За столом Лера сначала чувствовала смущение, а потом, неожиданно для себя самой, начала выплескивать свои наболевшие проблемы. Кузя был свой, с ним всегда легко общаться. Валерия обычно недоверчиво относилась к людям, которых видела впервые, но сегодня она болтала без умолку.

Она поймала удивленный взгляд руководителя ансамбля и смешалась:

— Разговорилась я что-то…

Иртемьев, член Союза писателей России, писал хорошие стихи, издал несколько книг. Только теперь это было никому не нужно. Некоторые из его стихотворений воспринимались как романсы. Он пытался пробиться с ними, но ничего не получалось.

Валерия понимала его. Сколько времени она обивала пороги, отчаявшись и разуверившись во всем, пока не пришел успех…

— Я представлял вас совсем другой, — сознался Григорий, глядя в глаза певице.

— Какой?

— С экрана вы кажетесь холодной и неприступной.

— Она на самом деле такая, — вмешался Кузя. — Помнишь, — обратился к Лере, — как закатила скандал, когда к тебе приклеился этот, как его… — Он пощелкал пальцами в воздухе.

— Буду я всякую нечисть запоминать! — фыркнула Лера.

— И правильно. Ты кричала, что не меня он в койку тянет, а тебя. Еще что-то про пальцы-сосиски…

— Кузя!

— А, вот, вспомнил, — не унимался тот. — Что он на солистках как клеймо на скотине ставит. Ни одна не проскочит.

Лера покраснела.

— Давай лучше про то, с чем пришел. Про стоящую идейку, которая только для меня.

Кузя сразу посерьезнел.

— Лер, есть хорошие стихи. Я тут музычку насочинял. Попробуем, а?

Стрелецкая подняла глаза на Иртемьева.

— Ну что ж, рискнем, если автор не против.

Они перешли в гостиную, угол которой занимал рояль.

— Хороший у тебя инструмент, — Кузя ласково, как женщину, погладил черный полированный бок.

— Это ещё бабушкин, — вздохнула Лера. — Думаю, родители меня потому и в музыкальную школу отдали. Не пропадать же инструменту.

— Не скромничай. Сама за рояль сядешь или мне доверишь?

— Лучше ты. А ты слышал, что… — Стрелецкая назвала фамилию известного певца, чье имя лет тридцать назад гремело на всю страну, — продал старинный концертный рояль?..

— Откуда знаешь? — обернулся Кузя.

— Знаю. Жить стало не на что, вот и продал.

— Господи, в какое чудовищное время мы живем! А кто купил?

— Говорят, из современных богатеев кто-то.