Книга Смерть в рассрочку, страница 80 – Татьяна Моспан

— Годится.

— И не волнуйся. Федор Ланцов с Шаныгиным арестованы. Этот Ланцов вот-вот сознается в убийстве Дробышевой и Максимовой. Он сломался. Следователь его дожмет.

— А Польди?

— С этим делом сложнее. Будешь отвечать, как я тебе скажу. Бояться нечего. Ты никого не убивала, никого не заказывала, значит, все будет в порядке. Убийцу Лэнд в конце концов обнаружат. Это дело времени. Мои люди скоро найдут его. Я не буду тебе пока ничего говорить. Так лучше и для тебя. Ты не сможешь сказать следователю того, чего не знаешь. Поняла?

— Поняла. Только я немного нервничаю.

— Сегодня встретимся, ещё раз все обговорим. Не дергайся. Все будет хорошо. Следователь сам тебе позвонил?

— Да. Был очень вежлив.

В последнее время пресса превозносила Стрелецкую до небес. Дали большое интервью с ней.

…Воплощение скромности и нескандальности.

…Пока иные из её звездных коллег нагоняли вокруг себя волну по поводу и без повода, она занималась делом — пела песни.

… Подлинное призвание артиста не в светской шумихе, а в его работе.

«Валерия Стрелецкая является неотъемлемой частью нашего музыкального ландшафта», — захлебывались в похвале издания.

Это было приятно. Она пользовалась успехом.

Сегодня, собираясь на встречу с Артемом, Лера вдруг почувствовала себя нехорошо. Даже голова закружилась. Внутри появилась какая-то тяжесть, которая давила изнутри. Заболела она, что ли?

Уже одетая, Валерия стояла в прихожей и критически смотрела на себя в зеркало.

Тени на лице ей не понравились. Действительно, нездоровый вид. Унылые глаза, словно на похороны собралась.

Подошел сэр Дэниэл и улегся у входной двери. Когда Лера взяла сумочку, он заворчал.

— Данька, ты что? — спросила Лера.

Пес не поднимался, он продолжал лежать поперек прихожей, загораживая выход.

Валерия возмутилась:

— Я уже опаздываю, ты зачем разлегся?

Она легонько топнула на него ногой.

— Тебе, наверное, скушно, — по-своему поняла она настроение животного. — Скоро Дашка из школы придет. Давай, поднимайся!

Дэниэл неохотно встал. Он, не отрываясь, смотрел на хозяйку.

Валерия вдруг заметила, что из его глаз текут слезы.

У неё внутри все оборвалось.

— Данька… — прошептала она, вглядываясь в преданные глаза, словно пес мог что-то сказать. — Побегу я, малыш, ты уж извини.

Она спускалась на лифте, а перед глазами все стояла морда собаки.

Артем не опоздал.

Они ехали в аэропорт. В машине, кроме водителя Николая, сидел охранник Беглова Саша Грабнев.

Артем давал Лере последние указания.

— Обойдется все. — Беглов, как всегда был снисходителен и ироничен. — Почему такая хмурая?

Валерия едва открыла рот, чтобы рассказать про странное поведение сэра Дэниэла, как вдруг Саша Грабнев, сидевший на переднем сиденье вместе с водителем, метнулся к Николаю и резко вывернул руль.

Раздался визг тормозов, кто-то громко заорал и тут же прозвучали выстрелы.

«Мерседес-600» был расстрелян в упор из стоявшей на дороге машины, которая караулила Беглова.

Реакция Александра Грабнева позволила развернуть «мерс» боком. Его самого обожгло выстрелом в руку.

Он слышал звон стекла. Из машины, стоявшей на обочине, выскочило трое.

Грабнев выхватил пистолет и уложил одного, но двое других уже целились в него.

Боковым зрением он видел, как откинулась назад голова Николая. По лицу водителя текла кровь.

Стрелецкая и Беглов не подавали признаков жизни.

Валерия, пока сознание ещё не покинуло её, в последний миг увидела перед собой умную голову Дэниэла и собачьи глаза, полные слез.

— Дашка! — прошептала она одними губами имя дочери и отключилась. А в гаснущем сознании Беглова ослепительной молнией пронеслась страшная догадка. В последний миг он понял, кто его предал. Борис Еремин! Он… За какую-то долю секунды Артем понял то, чего не мог понять полтора года.

Но прозрел он слишком поздно.

Грабнев услышал, как кто-то истошно заорал, и двое «быков» вдруг споткнулись на бегу и кинулись назад к своей машине.

Легковушку будто ветром сдуло, а рядом с расстрелянным «Мерседесом» затормозил джип.

Грабнев только теперь почувствовал, как хлещет кровь из раненой руки.

— Парень, ты жив? — услышал он незнакомый голос.

— Ни хрена себе! — вторил ему другой.

Вовремя подоспевший джип не позволил бандитам довести дело до конца.

В приемном покое клинической больницы сидела Лена Калинина. Рядом с ней, вцепившись в руку журналистки, плакала Даша, дочь Валерии. Возле окна неподвижно стоял Григорий Иртемьев. Он приехал сразу, как только Лена сообщила ему о случившемся.

Ирэн Сайгина разговаривала с медсестрой.

Тут же маялись Саша Грабнев с перевязанной рукой и Вадим Сидельников.

Одна беда объединила их всех.

Ирэн подошла к Лене.

— По-прежнему в реанимации.

Она покосилась на Дашку, которая обхватила Елену двумя руками.

Девочку стало трясти.

— Надо дать ей чего-нибудь успокоительного… — говорила Лена, а глазами спрашивала Ирину: ну как?

— Паршиво, — одними губами ответила Сайгина. — Операция… Николая, шофера Беглова до больницы не довезли. Он скончался по дороге.

Артема и Валерию доставили в клинику в очень тяжелом состоянии. Валерии третий час делали операцию. Беглов до сих пор находился без сознания. Сейчас врачи решали его судьбу.

Легче всего отделался Грабнев. Его подстрелили в руку.

Если бы не реакция охранника, все, кто находился в салоне «Мерседеса», давно были бы покойниками. Как Николай. Уж его-то точно с того света никто не вытащит, вздохнул Грабнев.

Иномарка Мастинского была взорвана в тот же день. И, примерно, по злому року судьбы — в то же самое время. Противники нанесли друг другу удары одновременно.

Беглову повезло больше. У него оставался шанс один из ста, что выживет.

Гребень и Вадим отошли в сторонку.

— Слушай, — приглушая голос, сказал Вадим, — надо как-то прорваться к Беглову.

— Прорвемся, — вздохнул Грабнев. — Был бы жив!

— Про этого гада ему сказать, про Еремина, что вслед за Мастинским к праотцам отправился… — Вадим сжал громадные кулаки бывшего спортсмена. — Выживет шеф, он — мужик крепкий.