Онлайн книга «Подиум»
|
– Понял, – выждав пару минут, просто сказал стилист. – Давайте начнем работать. Хрусталева окончательно захватила в плен Богданову. Элла Борисовна крутилась возле фотохудожника, помогая (а скорее всего мешая) ему советами. Тот в конце концов не выдержал: – Элла Борисовна, давайте сначала снимем, а уж потом вы будете критиковать результат! Хрусталева, не обратив ни малейшего внимания на его слова, продолжала донимать Наталью… Богданова оделась в длинное шикарное платье из тяжелого шелка с "адскими окнами". Так назывались прорези, выполненные в форме овалов. Сквозь них Наташины бедра, грудь, спина, плечи белели обнаженной кожей на фоне темного шелка. Особенно соблазнительно, сексуально "адские окна" смотрелись на бедрах и груди. Ткань, обтягивавшая тело, словно оживала при малейшем движении. Элла Борисовна дышала в учащенном ритме и глотала слюну при виде роскошного тела манекенщицы. Ее руки помимо воли приходили в движение. Слава взбил волосы Натальи в пышную прическу. Легкие пряди, выбивавшиеся из общей массы волос, придавали тщательно выполненному сооружению особую воздушность. Элла теперь его доставала своими советами: – Надо еще больше подчеркнуть движение волос!.. Слава реагировал спокойно. – А может быть, сделать мокрую челку? – вопрошала она. И тут же отказывалась от своего предложения. Стилист трудился с воодушевлением. Хлопоты главной редакторши его пока не раздражали. Манекенщицы, издали наблюдая за работой мастера, переглядывались. Стилист им понравился. – Здорово! – одобрительно высказалась даже вечно всем недовольная Наденька. – Как ловко у тебя все получается! – Чтобы была хорошая прическа, волосам надо уделять много внимания, – мгновенно отозвался на похвалу Слава. – Об этой простой истине почему-то забывают. У нас ведь как любят? Помоют голову за пять минут, не высушат толком, не уложат – и ждут какого-то чуда. Чудес не бывает. За здоровьем волос надо следить… Он окинул Надежду скептическим взглядом: – У тебя краска подобрана не правильно. Сама красила? – Да, – буркнула Надя. – Я потом подберу нужный тон. Обидчивая Наденька расцвела в улыбке: как все-таки приятно, когда о тебе кто-то собирается позаботиться! Разговаривая, Слава продолжал колдовать над Наташиной головой. – Прекрасно! Волосы в движении – это зачаровывает, это так романтично… – приговаривала не отходившая от стилиста ни на шаг Хрусталева. – Здесь присутствует стиль. Фотохудожник нервничал: он был уже на взводе. Элла Борисовна не унималась: – Потрясающе! Просто потрясающе! – Она снова и снова кидалась поправлять складки платья. – Еще полминуты, и солнце скроется, – не выдержал фотохудожник. – Я свет поставил. – Все-все… – Элла отступила на несколько шагов, наконец успокоившись. Фотограф отщелкал несколько пленок к тому моменту, когда подошла Кудрявцева. Несколько минут она молча наблюдала, как на ярком свете, словно некое сказочное существо, плавно поворачивается красавица манекенщица. – Отсняли! – Фотохудожник выключил лампу. – Прервемся на несколько минут… Можешь немного отдохнуть, – сказал он Наташе. – Как думаешь, нормально получится? – тут же насела на него Элла Борисовна. – Мне бы хотелось дать полосный снимок именно в этом платье. Смотрится потрясающе! Фотохудожник, обнадежив неугомонную Эллу (иначе бы она не отвязалась), отошел в сторону. Ему тоже требовалось отдохнуть от руководящих указаний. – …избранным женщинам!.. – донеслось до него от того места, где сейчас стояла Хрусталева. К Богдановой приблизилась Зинаида: – Наташенька, а почему ты свои сережки-подковки не надела? Они бы так подошли к этому наряду. Наташа вздрогнула. – Да как-то не подумала об этом… – И сквозь слой косметики стало заметно, как она побледнела. В течение следующих сорока минут фотохудожник безуспешно пытался сделать хороший снимок. Теперь уже он сам, как недавно это делала Хрусталева, вертел Наташу во все стороны, поправлял что-то в прическе, убирал лишние складки на платье – но все было напрасно. – Ладно, – отступился он. – Будем надеяться, что на предыдущих пленках все получилось хорошо. * * * Измученная Наташа стояла в дамской комнате и прикладывала к вискам смоченный холодной водой платок. – Зинка – сучка! – вслух произнесла она. От этого не стало легче. Почему Кудрявцева вдруг заговорила про серьги, почему?! Наташа направилась к двери – и вдруг остановилась, потому что услышала, как кто-то четко произнес ее фамилию. Наташа осторожно выглянула в коридор. Дамскую комнату в это время миновали двое: Зинка и незнакомый молодой мужчина в сером полупальто. Видимо, Кудрявцева провожала его к выходу. Они продолжали начатый ранее разговор. – Я спросила у Богдановой, – говорила Зинаида, – а она сильно смутилась и ответила, что как-то не подумала об этом… Они, беседуя, удалились. Наташа прислонилась к холодной стене и не могла двинуться с места… Что делать, что? Кто это был – сотрудник милиции или… Или бандит? Наташа вышла в коридор. Парочка уже исчезла. Богданова бросилась разыскивать свою подругу. Катерину не одолевали фотохудожники и владелицы модных журналов. По сравнению с Натальей работать ей было значительно проще. Но к концу дня и у нее закружилась голова от усталости: бесконечные примерки, неувязки; Нина Ивановна охрипла, раздавая приказы, как оплеухи… Многое из того, что происходило, казалось Кате сплошной бестолковщиной. То тут, то там вспыхивали ссоры, возникали взаимные претензии, ругань. К концу дня все измотались до предела. Катя заметила бледное лицо Наташи и испугалась за подругу: – Что-то случилось? – Случилось. Зинка поинтересовалась, где мои сережки. – Как? – Да подошла в перерыве между съемками и спросила… Но это еще не все. Только что она разговаривала с неизвестным молодым мужчиной. Я подслушала конец разговора. Этот мужик или из милиции… – Наташа прикусила губу, – или бандит. – Наташка, надо немедленно идти в милицию и рассказать, как все было! – Я не могу сейчас. Пойду туда послезавтра, как договорились. – Лучше бы сегодня… Давай вместе, а? – Нет! – твердо сказала Наташа. – После демонстрации. Хочу, чтобы завтра все прошло нормально на показе. |