Книга Подиум, страница 49 – Татьяна Моспан

Правду сказать, Егорушка заслуживал презентов. Сшитый в его бригаде костюм заметно отличался от других изделий. Клиенты не жалели о полуметре ткани и о подаренной бутылке: это по-божески, главное, работа выполнялась превосходно.

Сама Фуфлыгина заискивала перед Егорушкой. Мужик с норовом, но, если к нему подойти по-хорошему, мог помочь, выручить по-товарищески. Несколько раз Андреев исправлял дефекты другого закройщика, Вадима, менее опытного, чем он. Поломается немного – для порядка, чтобы не забывались, – и сделает все как надо:

– Хорошего мастера уважать должны!

Не один конфликт погашался таким образом.

Фуфлыгина говорила:

– Капризен, но что делать? Дерьма у всех навалом. Такого закройщика мужской одежды я на своем веку не встречала. Золото, а не мастер. К нему подход нужен.

Егорушка жил весело, не знал проблем и любил повторять:

– Мастерство не пропьешь!

В ателье мужчин можно было по пальцам перечесть, здесь работали в основном женщины, и Андреев среди этого цветника чувствовал себя как рыба в воде. На любом празднестве он, не скупясь, выставлял коньяк, задаривал мастериц конфетами. Когда в закройном цехе начиналось гульбище, об этом знали все цеха. "Егорка гуляет!" – перешептываясь, подмигивали работницы друг другу. Сама Евграфовна не гнушалась заглянуть на огонек – просила только, чтобы все достойно было, без скандалов и выяснения отношений.

Андреев не вел себя как завзятый донжуан, женщины льнули к нему сами. Несмотря на лысину, на него засматривались многие бабы в ателье. Высокий, подтянутый, одетый всегда с иголочки, выглаженный, вычищенный: с таким мужиком время провести – одно удовольствие! Капризный в работе, при личном общении он проявлял веселый характер и щедрость, мог в ресторан пригласить, подарить духи, отрез на юбку. Неизбалованным работницам ателье этого вполне хватало. Вне ателье Егор женщин не искал: лень одолевала, да и некогда. "Какая разница, – говорил он. – Ведь, когда их разденешь, все одинаковые".

Кудрявцева на Егорушку не пялилась, она слышала, что ему нравятся дамы постарше, с которыми меньше возни.

В один из дней, проходя по коридору, она услышала разговор двух работниц:

– У Егорки шика-арный отрез продается! Но цену заломил…

– Сколько?

– Пятнадцать.

– Да ты что? Таких цен у него сроду не бывало.

– Говорит, чистая английская шерсть. Дипломату костюм шил.

– Да мне хрен с ним, с дипломатом. Раньше больше десяти никогда не брал. Очумел совсем!

– Пойдем посмотрим?

– Нет, за такие деньги пусть сам носит. Я подожду чего-нибудь попроще.

Работницы разошлись, а Зиночка загрустила. Юбка требовалась позарез, а денег не было совсем.

"Пойду взгляну", – решилась она. И во второй половине дня подошла к Андрееву:

– Егор Семенович, мне сказали…

Тот понял ее с полуслова и полез в стол.

– Ткань роскошная, в мелкий рубчик, почти не мнется. Качество-то какое, а? – Он положил перед Кудрявцевой отрез. – Не только попку прикрыть, если с умом кроить – на жилеточку хватит.

Андреев был уже слегка "на кочерге". Благодарный заказчик оставил в качестве презента хороший армянский коньяк, и они с Вадимом, молодым закройщиком мужской одежды, успели приложиться. Егор в силу щедрости никогда не пил один.

Кудрявцева мялась возле стола.

– Какие проблемы? – добродушно спросил Егорушка.

– Можно деньги в зарплату отдам, Егор Семенович?

Тот с удивлением уставился на Зинаиду.

– А у тебя еще и зарплата бывает? – Он беззлобно усмехнулся.

Увидев, что Зиночка покраснела, Андреев перестал улыбаться.

– Шучу, шучу, цыпочка. Ладно, разберемся, с тебя много не возьму. Подходи после шести… Нет, – перебил он сам себя, – в семь тридцать. Юбку сам тебе скрою.

– Спасибо, – благодарно прошелестела Кудрявцева. (Попала, значит, под хорошее настроение.) – Егорушка, – раздался от дверей знакомый голос, – ты чем это там торгуешь?

Растрепанная Танька Татаринова влетела в закройный цех и кинулась к столу.

– Моей девке подойдет! – Она схватила ткань.

Зиночка замерла: ей с Татариновой не тягаться. Неожиданно Андреев пришел на помощь девушке.

– Поздно хватилась… – Он забрал отрез из цепких рук Татариновой. – Уже продано.

– Кому? Этой, что ли? – немедленно оскорбилась Танька.

Кудрявцева сжалась.

– А твое какое дело? – попер на нее Андреев.

Никому бы не спустила таких слов Татаринова, но против Егора Семеновича… Нет, ей не потянуть! Она смирилась, только злобно сверкнула глазами на Зиночку:

– Опоздала так опоздала…

Кудрявцева появилась в закройном цехе ровно в половине восьмого.

Официально ателье работало до семи вечера, но Андреев, как правило, задерживался. Иногда долго торчала в ателье Танька Татаринова, но сегодня она ушла вовремя. Остальные закройщицы всегда старались управиться до семи.

Когда Зиночка заглянула в цех, Егор увлеченно беседовал с Вадимом…

– Крой кроем, но оттяжку правильно надо делать. Понял? Без оттяжки морщить на шве будет. Ко второй примерке непременно все должно быть в лучшем виде. Гладильщица у тебя в бригаде хреновая. За хорошего мастера закройщик знаешь как держаться должен? Я вот, например, своих никогда не обижу.

На столе стояла початая бутылка коньяка.

– Заходи, Зинуля, – пригласил ее Андреев.

Кудрявцева робко подошла к мужчинам.

Андреев, не спрашивая, набулькал в стакан коньяку.

– Ой, что вы? – смутилась она.

– Коньяк хороший, армянский, поддержи компанию. – Он пододвинул к ней поближе блюдечко с лимоном.

– Конфеток бы, – подсказал Вадим.

– Мне конфеты не носят, – засмеялся Егор. – Достань у Татариновой из стола, там должны быть.

– Орать будет, – засомневался Вадим.

– На кого – на меня? – изумился Андреев. – Как-нибудь разберемся. Она у меня в долгу как в шелку. Не переживай, иди поищи: я отвечаю.

Вадим нашел в столе у Татариновой большую коробку конфет и поставил ее перед Зинаидой.

Она усмехнулась про себя: забавно, что конфеты именно татариновские… Но сидела тихо, как мышка, продолжая тянуть коньячок мелкими глотками.

С ее появлением Егор и Вадим заговорили про женщин.

– Наши женщины по сравнению с другими бабами одеваются как королевы, – утверждал Андреев. – Посмотришь на нее, когда выходит из ателье: фу-ты ну-ты! Костюмчик сидит как влитой, блузочка модная, что туфельки, что сапожки – засмотришься. Но… – Он поднял кверху палец. – Королева она до тех пор, пока рта не откроет.