Книга Требуется сообщник, страница 34 – Вадим Новицкий, Ольга Новицкая

Он пошел вперед, глядя по сторонам с видом хозяина, обозревающего собственное поместье.

– Знаешь, детка, за те годы, что я здесь не был, город почти не изменился.

– Вы бы сделали лицо попроще, – предложила Женька, как всегда, едва поспевая за широким шагом Кощея. – Ходите как по собственному дворцу.

– Замку.

– Я и говорю. А вы, между прочим, одеты как простой работяга. И кепка у вас дурацкая, – добила она.

– В чем-то ты права, – вынужденно согласился Кощей, сбавил шаг, чуть ссутулился и сдвинул кепку на глаза. – Так лучше?

– Гораздо. Что это за улица?

– Кто его знает, – беспечно отозвался Кощей.

– А мы куда идем?

– На разведку. В трущобах нужные нам слухи расходятся гораздо быстрее и без лишней мишуры.

– В смысле? – не поняла Женька.

– В светском обществе скажут примерно следующее, – Кощей собрался и затянул тенором: – Вы не поверите, но дочка лорда Таймза позволила себе лишнего! Ей даже пришлось уехать на отдых в предместье, и она пробудет там еще долго, месяцев шесть, не меньше. – Кощей сменил тон и заговорил выше, явно женским голосом, подперев пальцем щеку: – Да что вы! Уверена, это ошибка, юный Чарльз никогда бы не отвернулся от мисс Таймз, он так влюблен! Это подтвердят и мисс Уилкс, и мисс Браун, и их матери, которые принимают в своем доме столь достойного джентльмена.

Против воли Женька засмеялась, но тут же приняла серьезный вид и спросила:

– А в трущобах?

– В бедных районах, – строго поправил Кощей.

– Вот в них. Там по-другому?

– Смотря где. Там, где живут работяги, вкалывающие по шестнадцать часов в сутки, вообще подобную тему обсуждать не станут, но мы идем в места, где болтаются свободные от службы слуги, садовники, лакеи не шибко богатых хозяев, грумы и прочее. Так они общаются по-другому.

Кощей прокашлялся и, довольный Женькиным вниманием, проговорил нарочито грубым голосом:

– Слышь, у лорда Таймза дочь залетела. У какого… того, что на набережной живет. Так он ее в дальнее поместье рожать отправил.

– От кого залетела-то? – подыгрывая, спросила Женька.

– Да от кобеля этого, Чарльза Твистера, ну долговязый такой, прыщавый, еще на чай не оставляет, – отозвался Кощей.

– Ух ты! И че она такому дала?

– Как же иначе, у него ж папаня министр торговли. Вот теперь парятся.

– И че теперь? – веселясь от всей души, грубым голосом спросила Женька.

– А ниче, – прохрипел Кощей и, сняв кепку, почесал макушку. – У Чарли таких еще три штуки, на всех не женишься. Разберется, не впервой.

– Информация более конкретная, – согласилась Женька, утирая слезы, очень уж смешно Кощей всех изображал.

– Во-во. Только одна проблема, чтобы не вызвать подозрений, будем вести себя как местные. Я – весь из себя крутой разнорабочий, и грум, и конюх, и садовник отчасти, ты – мой придурочный племянник.

– Согласна, – охотно отозвалась Женька. – И что я умею?

– С такими руками?

Женька виновато осмотрела собственные ладони, мягкие и розовые, без единой мозольки.

– Ты, похоже, хорошо умеешь жить на моей шее, – решил Кощей. – Я ж не могу отказать сыну покойной сестры. Еще ты хороший посыльный, хоть и дебил, выполняешь мелкие поручения и отлично чистишь столовое серебро.

– И на том спасибо.

– Теперь, сделай одолжение, говори по-английски, пока не спалились.

Послушно кивнув, Женька попробовала задать вопрос.

– Дядя, – правильно перевела она. – Дядя… тьфу ты, – великий и могучий одержал победу. – Звать вас как?

– Ты не знаешь имени собственного дяди? – ужаснулся Кощей.

– Я же дебил!

– О… Тогда ладно. Но все-таки выучи.

Кощей шпарил на английском как на родном, и девушке пришлось поднапрячься, чтобы его понять.

– Вы ж наверняка по трущобам до меня еще бегали. Как вас тогда называли?

– Угадай.

Собрав подзабытые знания Женька спросила:

– Дядя Макс… нет, Мак, а куда мы идем.

– Мы идем не «куда», а «откуда». Подальше из этой части города. Прирежут еще. Через три улицы будет дорога, она выведет нас в более приличный район. Там снимем комнату, осмотримся и пойдем устраиваться на работу.

Действительно, вскоре улица начала петлять и разветвляться, но Кощей четко держал направление. Спустя полчаса она пересеклась с другой, более чистой и многолюдной. Свернули, потом еще раз и еще, потом шли по широкой и относительно чистой дороге без указателей, где и зашли в лавку.

Изображая дебила, Женька словила подзатыльник, когда не отозвалась на буквосочетание «сынок», насупилась, чем, к удовольствию Кощея, добавила еще один штрих к собственному образу.

– Так и действуй, – велел Кощей, когда они вышли из лавки.

– Сколько вы за одежду приплатили?

– Четыре пенса. А что?

Женька фыркнула.

– Вот вы… Я видела на прилавке тряпье хуже, чем мое старое, оно стоило два пенса. Надо было два доплачивать, самое большее. Мы же мою старую одежду там оставили. Эх вы!

Впервые в глазах Кощея мелькнуло нечто вроде уважения, и Женька гордо приосанилась, но Кощей тут же перевел на английский слова «тряпье», «прилавок», «самое большее» и заставил повторять, пока не выучила.

Еще через полчаса, когда ноги потихоньку начали ныть, путники вышли на оживленную улицу.

– Ага, – протянул Кощей. – Сюда-то нам и надо.

Он, ловко лавируя среди прохожих, вел Женьку к месту назначения.

Лондонцы начали оправдывать звание самых вежливых людей. Никто не толкался, если налетали, сразу извинялись, и, в целом, никому ни до кого дела не было.

– Помогите, мистер, – обратился к Кощею малолетний оборванец, протягивая кепку.

– Сам на мели, – отмахнулся Кощей.

– Подайте пенни, – настаивал оборванец, едва поспевая следом.

– Заработай, – последовало предложение.

Кощей, как обычно, резко остановился и прихватил оборванца за хибок.

– Поможешь отнести багаж, получишь два пенни, – предложил он.

– Четыре, – моментально среагировал оборванец, вырываясь.

– Три, – согласился Кощей и указал через дорогу, где ходил лоточник. – И вон тот пирог.

– На кой мне пирог, – хмыкнул ушлый мальчишка.

– Пожрешь, – отозвался не менее ушлый Кощей. – Деньги ты вон тому парню отдашь, а сытым лучше таскать будешь. Кстати, тот парень тебе кто, брат?