Книга Прошлое не отпустит, страница 43 – Харлан Кобен

— На первом допросе в полиции, — перешел к делу Брум, — вы утверждали, что не знаете Росса Гантера. Это действительно так?

— Нет.

— Стало быть, вы начали с обмана.

— Да.

— Зачем?

— Вы что, шутите? Я не хотел, чтобы думали, будто у меня есть мотив.

— И потому солгали?

— Ну да.

— Вы заявили следователю, что не знаете Гантера, хотя как минимум пять человек за три дня до убийства видели, как вы напали на него в баре?

Мэнион пожал мощными плечами. На запястьях у него зазвенели наручники.

— Молод был. Глуп. И все равно я не убивал его. Вы должны мне поверить.

— Знаете, мистер Мэнион, дело у нас пойдет быстрее, если вы перестанете уверять меня в своей невиновности и просто начнете отвечать на вопросы.

— Да, да, конечно, извините. Рефлекс, знаете ли.

— У вас было достаточно времени подумать об этом преступлении, не так ли? Предположим, я вам верю. Тогда как вы объясните появление следов крови жерт-вы у вас машине и дома?

— Очень просто. Их там специально оставили.

— То есть кто-то залез в вашу машину?

— На ночь я ее никогда не запираю.

— А как насчет дома?

— А в доме крови не было. Следы нашли у стиральной машины в гараже. Дверь в гараж была не заперта. Многие оставляют гараж открытым.

— И у вас есть доказательства, что следы крови были оставлены специально?

— Во время суда не было, — снова улыбнулся Мэнион.

— А сейчас есть?

— Именно это я и пытаюсь всем растолковать: у меня есть доказательство. Но мне говорят, уже слишком поздно и этого недостаточно.

— И что же это за доказательство?

— Мои брюки.

— Что вы имеете в виду?

— Полиция обнаружила следы крови Гантера в моей машине, верно?

— Верно.

— И огромное количество пятен крови на моей рубахе. Я видел фотографии с места преступления. Их показывали на суде. Убийца практически отрезал Гантеру голову. Отсюда и целая лужа крови.

— Верно, и что с того?

— В таком случае почему же, — Мэнион раскинул руки, — кровь жертвы не нашли на моих брюках?

Брум задумался.

— Ну, вы ведь могли их спрятать.

— Так что же получается? Я каким-то образом прячу брюки — а заодно и трусы, и носки, и, между прочим, шапку, ночь-то холодная была, — а вот рубаху оставляю специально для полиции, так, что ли? И кстати, с чего бы это мне пришло в голову надевать безрукавку, когда на дворе чуть не ноль? И каким образом кровь оказалась именно на ней, а не на пиджаке или свитере?

Хорошие вопросы. Этого явно недостаточно для того, чтобы опрокинуть обвинение, но Бруму они давали многое. Мэнион смотрел на него с нескрываемой надеждой. Но Брум, как бы жестоко это ни могло показаться, оставался совершенно невозмутимым.

— Что-нибудь еще?

— В каком смысле что-нибудь еще? — растерялся Мэнион.

— Это и есть ваше доказательство?

Гигант заморгал. Он сделался похож на мальчика, готового вот-вот заплакать.

— Я думал, человек считается невиновным, пока не доказано обратное.

— Но следствие доказало вашу виновность.

— Ничего оно не доказало! Я готов пройти детектор лжи, да что угодно.

— Ладно, давайте еще раз предположим, что вы говорите правду. Кому же в таком случае это понадобилось?

— Что-что?

— Вы утверждаете, что вас подставили. Вот я и спрашиваю: кому понадобилось посадить вас за решетку?

— Понятия не имею.

— А как насчет Стейси Пэрис?

— Стейси? — усмехнулся Мэнион. — Она любила меня. Подружкой моей была.

— И при этом встречалась с Россом Гантером.

— Это он так говорил. — Мэнион сложил руки на груди. — Но это неправда.

Брум вздохнул и начал приподниматься со стула.

— Погодите. Ладно, все не так было.

— Что было не так?

— У нас со Стейси не так было. Была договоренность.

— Какая договоренность?

— Ну, какие приняты в том мире.

— Я вас не понимаю, мистер Мэнион. Может, объясните?

Мэнион попытался поднять руки, но железо не позволило.

— В личной жизни мы были верны друг другу, но в профессиональной другие правила, если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Что Стейси Пэрис была проститутка, а вы сутенер?

— Не совсем. Я заботился о ней. По-настоящему заботился.

— И все же посылали на панель.

— Не я. Просто… ну да, иногда она этим занималась. Чтобы свести концы с концами. Я хочу сказать, это была часть ее заработка.

— А другая часть?

— Она танцевала.

— Танцевала, — повторил Брум. — В балете, на сцене Линкольн-центра?

— В клубе. — Мэнион насупился.

— В каком клубе?

— Его называли «Грозой домашнего очага».

Брум вспомнил это заведение. Хозяева рекламировали его так: «Сюда не поужинать приходят». Клуб закрылся десять — пятнадцать лет назад.

— А еще где-нибудь она выступала?

— Нет.

— Например, в «Ла Крем»?

— Нет.

Приехали. Тупик. А может, и нет.

— Должно быть, воротит от всего этого?

— Что-что?

— Ну, я о том, как она концы с концами сводила.

— Да как сказать. Я ведь тоже на этой площадке играл.

— Проблемы были?

— Не сказал бы.

— Короче, Росс Гантер — это тоже был способ свести концы с концами?

— Ну да. Вот именно.

— И вы с этим мирились. Ревнивцем вас не назвать.

— Точно.

— Ну и что же вы с этим типом не поделили? — повел плечами Брум.

— Просто Гантер был груб со Стейси.

Брум почувствовал, как у него заколотилось сердце. Он вспомнил, что и Стюарт Грин, по словам Кэсси, поднимал на нее руку. А Карлтон Флинн — на Тони.

Все сходилось.

Кроме того, что Росс Гантер мертв. Положим, совсем не исключено, что и Стюарта Грина с Карлтоном Флинном тоже нет в живых. Да и про пропавших тоже ничего не известно. Бог знает, где их искать.

— Ну а вы, Мэнион? Вы тоже были грубы с ней?