Книга Экстремист, страница 74 – Сергей Валяев

— Здравствуйте, товарищи, — обратился к личному составу.

— Здравствуй-здравствуй, хрен мордастый, — ответило большинство. Про себя, разумеется.

— Что имеем? — плюхнулся за стол, где лежали карты и схемы объекта. Порядок, Егор?

— Так точно! — отчеканил майор Бень. — Работали, как звери.

— Да? — военачальник с державной значительностью осмотрелся. — Как звери, говорите?

— Так точно.

Генерал хмыкнул: никакой самодеятельности, любое отклонение, небрежность и вся акция навернется, а мы все превратимся в чучел.

Идеальный вариант — никаких контактов с противником. Не дай Бог, Пирамида прекратит функционировать и тогда ракеты и самолеты супостатов пожалуют к нам — в гости.

— Какие будут вопросы?

Вопрос был у меня: если возникнет случайный боевой контакт, что делать?

— Экстрагировать объект, — поморщился Орехов.

— Что? — не понял.

Генерал огрызнулся, такие, как я, сами могут догадаться, что делать, когда враг не сдается. И подвел предварительные итоги: группа захвата имени Селихова и заградительная группа имени Е.Беня готовы к выступлению. Через час будет экипировка спецслужбы Объекта и вся необходимая техника для оперативной работы — от телемитричек и комариков до бронежилетов. Так что вперед, славяне!..

На этом совещание закончилось, и комсостав отправился в подвальную душегубку, где находился наш передвижной компьютерный Центр.

Комсостав — это генерал, майор и я, в прошлом капитан, а ныне гвардии сукин сын. По-моему, достойное звание? Лучше, чем каждый день лизать филейную часть начальства в мечтах на медаль и шаровары с малиновыми лампасами.

В Центре чин повел себя, как косолапый мишка в избушке. Был настолько галантен, что приложился к ручке мадам Курье, саданув локтем зазевавшегося Алешу. Затем наступил на оголенный кабель (шутка) и ухнул в кресло, где привычно дрых жирный усадебный кот Брынцало — это такое прозвище у зверя.

Дурно взревев, тот прыснул в окошко со скоростью луча света. Генерал повинился, заявив, что очень любит природу края своего. Мы ему поверили и начали демонстрировать успехи в виртуальном мире. Орехов посмотрел на человечков, покачал головой: все складно, да Пирамиду пройти — не жизнь прожить.

— Главное, товарищи, ЛБ, — строго проговорил. — Даю два часа времени. Более не могу. Успеете?

— Не знаю, — утомленно сказала Анна. — Будто да.

— Без пароля не успеть, — заметил Алеша.

— Пароль будет, — заверил генерал.

И напомнил, что после того, как хакеры овладеют ЛБ, необходимо уничтожить весь компьютерный интеллект спецотдела G.

— Взорвать, — обрадовался я.

Меня подняли на смех, что за старозаветные методы — запускается вирус, пожирающий всю Систему, как колорадский жук картофельные кусточки, и нет проблем.

Образ колорадского жука мне был знаком и понятен; дело швах — когда этот злодей оккупирует огород. Сражаться бесполезно, разве что огнеметом.

— И последнее, — сказал чин. — Чтобы с Бомбой ничего не приключилось, ты, Алекс, передаешь её в группу майора…

— Да-да, — энергично откликнулся служака.

— Почему? — удивился я. — Мы сами этот трофей…

— Саша, — с укоризной проговорил генерал. — Вы задержитесь на четверть часа. Пока этих жуков запустите в Сеть. Зачем рисковать?

— А?! — подумал я. — Правда ваша. Вы Софокл, генерал.

— Иди к черту, — огрызнулся.

Я вздохнул — это точно к дьяволу в пасть. Неужели нельзя договориться полюбовно? С противной стороной. Устроим бартер. Вон у нас сколько чайников веселой расцветочки. Обменяем десяток полезной посуды на одну дискету. И все довольны. Были бы.

Меня не слушали. С таким норовом служить бы мне в налоговой инспекции, цены не было. Все должники рыдали бы горючими слезами. И предлагали взятки — крупные.

Вот где романтика, а у нас тягомотина и серые будни. И никто, ничего не дает, кроме чайника в сарафанной расцветке. За собственную же копейку. Во жизнь! Прекрасная и удивительная, как роза, бля, ветров!

Потом случился легкий ленч — генерал поднял стакан молока за успех акции «Филин» и пообещал выписать премию — каждому.

Лучше грамоты, сказал я. Почетные. Деньга — мусор, а вот бумага с золотым щитом и мечом на долгую память.

Коллектив почему-то со мной не согласился. Странно? Неужто мир так изменился, что какие-то копейки могут заменить идею?

Наконец завезли амуницию и техсредства для наступления и защиты. Воины загомонили, засуетились, точно пугаясь не дополучить ранец с сухим пайком. Майор взял власть в свои руки, сделавшись ВРИО прапорщиком по хозяйству.

Мы с Ореховым на все махнули рукой и побрели к авто.

— Фу, жарко, — сказал он. — Горяченькие денечки.

— Живем, как в Африке, — и вспомнил про Резо и Колю Болотного, как они там на сафари? Отдыхают под баобабами?

Мой спутник внезапно помрачнел челом, тяжело задышал, затем выхаркнув свинцовый сгусток мата, поведал, что этот Хулио, пристроил интернациональную пьянку в готеле с янками, германцами, французиками, итальяшками, япошками и прочими народами мира.

— Нашли, кого посылать, — бушевал генерал. — Я тоже хорош! Как выпустил беса, не понимаю?

— Что он там намутил? — спросил я.

— Намудил, — поправили меня. — Пьет, как лошадь! Как лошадь! — Мой товарищ так страдал, что я грешным делом решил: сожалеет о своем отсутствии на африканском сабантуе.

— Неужто и Коля Болотный заложил за воротник? — не поверил я.

— Лучше заложил, мать их так! — потрясал чайниками. — Вот учим бить морды, а потом имеем международный скандал!

— Да, что ж такое?

В конце концов с посторонних слов я восстановил приблизительную картину происшедшего в далеком Абу-Даби.

Право, ничего уж такого, чтобы переживать, как Орехов, который пунцово набряк и возникало впечатление, что ласта морпеха приласкала и его мордатые щеки.

Что же случилось? Не буду утомлять интригой. Скажу сразу: история проста, как марокканский апельсин, выращенный в Подмосковье.

Виной всему скука, я так думаю. Скука. Что может себе позволить беспорочный наш командировочный в незнакомой арабской местности? Когда нет баб, а если и есть, то в парандже, и как не приглядывайся лунноподобного личика не узришь. А мужики в офицерских френчах и солдатской робе как-то глаз не радуют. И потом — сиживать днями в пекле на полигоне, точно на раскаленной сковороде, в чудовищном громе от постоянных запусков этих ссученных ракет, такой антисанитарии ни каждый выдержит.

Надо отдать мужеству Резо — неделю он держался, как верблюд. Пил только минеральную воду и плевался, как camal в зоопарке. Его, человека, сдерживал мой суровый наказ: беречь окружающую среду. И свое здоровье.