Онлайн книга «Инспектор и бабочка»
|
– Я пью. Спасибо, очень вкусно, – Икер нисколько не покривил душой, кофе и вправду хорош. Неожиданно хорош для старой электрической плитки и закопченного поддона с песком. – Все дело в кофейном зерне. Один мой старинный друг иногда присылает мне отменные сорта. Тот самый, с которым мы когда-то выиграли регату. Я не видел его тридцать семь лет, но дружбе это не мешает. А вот Виктор не очень любит кофе. – Он любит мармеладки. – Точно. И Риту. Когда-то он купил у меня плакат с Гилдой. С этого все и началось. – Что – «все»? – Его визиты. Я люблю, когда он приходит. Ведь что нужно старику? Немного погреться в лучах молодости, и жизнь снова приобретает запах и цвет. Пыли в воздухе нисколько не поубавилось, затхлостью и тлением тянет отовсюду, но, странное дело, Икер чувствует себя намного лучше, чем в тот момент, когда переступил порог «Синдбада-Морехода». Не будь в его кармане проклятой бумажки, он бы с удовольствием поговорил со стариком о самых разных вещах: о королевской регате, о Рите Хейворт и ее голосе – прохладном и согревающем одновременно; о кофейных зернах, о его друге, которого старик не видел тридцать семь лет. Два года без Альваро – ничто по сравнению с тридцатью семью. Но друг Шона жив, а Альваро – мертв, и он никогда больше не пришлет Икеру ни рисунка, ни кофейного зерна. – Это Виктор рассказал вам о моем магазине? – В некотором смысле… да. Я видел плакат в его квартире. А еще – маленькую фотографию Риты, она висит на холодильнике. – Холодильник он тоже купил у меня. Я тогда удивился – зачем ему такое старье? – Наверное, чтобы повесить фотографию. Чтобы Рите было уютнее… Чтобы ее окружали знакомые вещи, а не какой-нибудь новодел. – Красивая женщина редко чувствует себя уютно, дорогой мой Икер. Ничего, что я вас так называю? – Ничего. – Потом он купил старый телефон и еще несколько фотографий Риты. Приходя, он каждый раз отбирал одну. Не больше одной фотографии за визит. Думаю, он относится ко мне с симпатией, но не может позволить себе лишних трат. – Что мешает ему приходить просто так? – Не знаю, но еще ни разу он не уходил отсюда с пустыми руками. Жалеет меня, старика. А еще он покупает здесь шляпы… Когда находится в приподнятом расположении духа. Та шляпа, которая на вас… Я отлично ее помню! Значит, Виктор подарил ее вам? Чертова «федора»! Не хочет расставаться с головой Субисарреты, хоть тресни! Налипла на нее, как жвачка на подошву. Нужно избавиться от нее самым кардинальным образом: утопить в Бискайском заливе, встать посередине моста через реку Урумеа и сбросить фетровое недоразумение вниз, и следить, как оно покачивается на водной поверхности. Мост Марии Кристины подойдет, хотя он едва просматривается из окон отеля «Марии Кристины», где остановился Улисс… – Гм… В некотором смысле… да. Подарил. – Честно говоря, правильно сделал. Ему она не особенно шла, а на вас сидит, как влитая. Я носил ее в шестидесятом году. И в шестьдесят первом тоже. И в шестьдесят пятом. Она никогда не выйдет из моды. Да и моей тогдашней девушке она нравилась. А вашей – нравится? Я говорю «девушка», потому что на вас нет кольца. Вы ведь не женаты? – Нет. – Но девушка у вас, наверняка, есть. – Мы расстались. Икер и сам не может решить, о ком он говорит – о Лусии, о ком-то еще или… о Дарлинг. В любом случае все сказанное верно: с Дарлинг они расстались еще вчера, на пирсе у площади Ласта, и инспектору ясно дали понять, что новая встреча нежелательна. – Ну что ж, тогда мы можем организовать клуб холостяков. У Виктора ведь тоже нет девушки, у него есть только Рита. – Два плюс один? – Именно. Правда, в последнее время у Виктора кое-кто появился. – Неужели? – насторожился Субисаррета. – Разве он вам не говорил? – Мы не настолько близки… – Но шляпу в подарок вы получили… Со мной он тоже не особенно откровенничал, но я долго живу на свете и кое-что смыслю в чувствах. – А он не говорил вам, как зовут его… м-мм… избранницу? – Еще кофе, дорогой мой Икер? – Пожалуй. Старик взял протянутую инспектором чашку и снова отвернулся к электрической плитке, не прекращая разговор: – Его избранницу зовут Рита Хейворт, а относительно того, что в его жизни кто-то появился… Я ведь не сказал, что это женщина. – Кто же тогда? Мужчина? – Нет-нет, что вы! Такие связи я не понимаю и не особенно приветствую. Возможно, у него появился близкий друг. Или враг. Кто-то такой, кто вызвал у него самые искренние эмоции, изменил его жизнь. Поверьте, ему это было крайне необходимо – изменить жизнь. Она ведь не слишком отличалась от моей, хотя я старый, очень старый человек. Один день похож на другой, весна на лето, а лето – на осень прошлого года. Так обстоят дела у меня, и так обстояли дела у него. До самого последнего времени. – И он не сказал вам конкретно, кто это? Не поделился радостью, если это друг? Не поделился опасениями, если это враг? – С вами он ведь тоже не поделился? – Мы редко видимся. И мы не друзья, я уже говорил вам. Иногда встречаемся в спортбаре… – …выпить пива, я помню. И тем не менее его судьба вас заботит? – Он – симпатичный человек, и я хочу, чтобы у него все было хорошо, – Икер сказал это с искренностью, которую сам от себя не ожидал. – Я желаю ему того же, хотя и понимаю – когда его жизнь изменится, в ней может не найтись времени для встреч со стариком Шоном, пусть и нечастых. – Но Рита Хейворт в ней все равно останется, так? – возразил Икер. – А вы продали ему еще не все фотографии, так? – Фотографии можно купить и в другом месте. А вот поговорить о Рите… Мы любили поговорить о Рите… – В другом месте? Он что, собирался уезжать? Он сказал об этом вам? – Ничего такого он не говорил. Но вел себя не так, как обычно. Оттого я и решил, что в его жизни произошли перемены. – Не так, как обычно? – Он выглядел как человек, который приходит в себя после ночного кошмара. И еще не совсем понял, что происходит вокруг. Он сказал только, что всегда ценил меня и что очень благодарен за Риту. – Похожие слова всегда говорят при прощании, нет? – Чем вы занимаетесь, дорогой мой Икер? Поисками Виктора, предполагаемого убийцы. Поисками Виктора, любителя старых «фордов», старых актрис и дешевых мармеладок. Поисками Виктора, рисующего комиксы. Субисаррета мог бы сказать старику, что служит в полиции, ничего зазорного в этом нет: у полицейских тоже имеются приятели, с которыми они пьют пиво в спортбарах, повлиять на отношения профессия не может. Но старик относится к Виктору очень трепетно, – что, если при упоминании о полицейских в его голове что-то перемкнет? Из него потом и слова не вытащишь. |