Онлайн книга «Таинственный мистер Кин»
|
Мистер Саттертуэйт в изумлении посмотрел на него. — Думаете, мы вот так поговорим-поговорим, да и докопаемся до истины? Разве так бывает? — Вы немало повидали на своем веку, — мрачно изрек мистер Кин. — Гораздо больше многих. — Да, только жизнь прошла мимо меня, — с горечью отозвался мистер Саттертуэйт. — Но это обострило ваше зрение. Вы многое видите там, где другие слепы. — Что ж, это правда, — согласился мистер Саттертуэйт. — Я умею смотреть и видеть! Он оживился — горечи словно не бывало. — Я понимаю так, — продолжал он через несколько секунд. — Чтобы добраться до причины, нужно обратиться к следствию. — Вполне разумно, — одобрительно кивнул мистер Кин. — Следствие в нашем случае состоит в том, что мисс Лекуто, то бишь миссис Харуэлл, оказывается как бы жена и в то же время не жена. Несмотря на отсутствие мужа она несвободна и выйти замуж во второй раз уже не может. А Ричард Харуэлл при ближайшем рассмотрении оказывается фигурой довольно зловещей: человек ниоткуда, чье прошлое покрыто мраком. — Согласен, — сказал мистер Кин. — Вы видите то, что видят все, что просто невозможно не увидеть: все крутится вокруг капитана Харуэлла, личности явно подозрительной. Мистер Саттертуэйт взглянул на собеседника с некоторым недоумением: последняя его реплика как будто представляла происшедшее в несколько ином свете. — Итак, — продолжал он, — мы рассмотрели следствия или, если угодно, результат случившегося. Теперь можно перейти… Но мистер Кин прервал его: — Вы не остановились на сугубо материальном аспекте проблемы. — Вы правы, — помедлив, согласился мистер Саттертуэйт. — О нем тоже нужно сказать, хотя бы в общих чертах. В таком случае отметим, что в результате всего этого миссис Харуэлл оказалась как бы соломенной вдовой и не вольна уже вступать в брак; мистер Сайрес Бредбери получил возможность приобрести Эшли-Грейндж со всем содержимым за шестьдесят, кажется, тысяч фунтов; и, наконец, некий господин из Эссекса смог воспользоваться услугами садовника Джона Матиаса. К слову, это вовсе не означает, что исчезновение капитана Харуэлла было подстроено усилиями эссекского господина или же мистера Сайреса Бредбери. — Иронизируете, — усмехнулся мистер Кин. Мистер Саттертуэйт подозрительно взглянул на него. — Но вы же не станете спорить… — Нет-нет, разумеется, не стану, — заверил его мистер Кин. — Это было бы глупо. Итак, что дальше? — Попробуем на некоторое время вернуться к тому роковому дню. Представим, что все это случилось, скажем, сегодня утром… — О нет, — улыбаясь, перебил мистер Кин. — Если уж воображать, что нам подвластно само время, то лучше будет направить его течение еще дальше. Положим, исчезновение капитана Харуэлла произошло сто лет назад и что мы с вами оглядываемся на минувшее из две тысячи двадцать пятого года. — Странный вы человек, — удивленно произнес мистер Саттертуэйт. — В прошлое верите, а в настоящее нет. Почему? — Недавно вы употребили одно замечательное слово — атмосфера. Так вот, в настоящем атмосфера не ощущается. — Что ж, может, и так, — задумчиво проговорил мистер Саттертуэйт. — Да, пожалуй, так оно и есть. Настоящее, как правило, воспринимается слишком конкретно. — Хорошо сказано, — сказал мистер Кин. Мистер Саттертуэйт кокетливо раскланялся: — Вы мне льстите. — Окинем же взором из будущего весь год, но не текущий — это, пожалуй, было бы пока сложновато — а, скажем, прошлый, — продолжал мистер Кин. — Как бы вы, с вашим умением найти точное слово, определили прошлый год? Мистер Саттертуэйт на некоторое время задумался: все-таки он дорожил своей репутацией. — Если девятнадцатый век был наречен впоследствии веком мушек и пудры, — сказал он, — то, думаю, тысяча девятьсот двадцать четвертый справедливо было бы назвать годом кроссвордов и воров-домушников. — Неплохо, — одобрил мистер Кин. — Но вы, вероятно, имеете в виду Англию, а не всю Европу? — Насчет кроссвордов я, честно говоря, не в курсе, — отвечал мистер Саттертуэйт, — но вот домушники неплохо потрудились и на континенте. Помните серию знаменитых краж из французских шато [15] ? Вор-одиночка со всем этим ни за что бы не справился. Чтобы попасть внутрь, преступникам приходилось выполнять головокружительные трюки. Поговаривали, что тут орудовала целая труппа акробатов — мать, сын и дочь Клондини. Кстати, однажды я видел их на сцене — поразительное зрелище! Потом они загадочным образом куда-то исчезли… Однако мы удалились от предмета нашего разговора. — Не очень, — возразил мистер Кин. — Всего лишь перебрались через Ла-Манш. — Где, по словам нашего хозяина, французские барыни лишний шаг боятся ступить, — засмеявшись, добавил мистер Саттертуэйт. Повисшая вслед за его словами пауза показалась странно многозначительной. — Но почему, почему он исчез? — воскликнул наконец мистер Саттертуэйт. — И как? Каким-то непостижимым образом! Фокус какой-то! — Вот именно, фокус, — сказал мистер Кин. — Точно подмечено — и вполне в духе времени — помните: атмосфера! А в чем конкретно заключается суть фокуса? — «Проворство рук обманывает зренье», — без запинки продекламировал мистер Саттертуэйт. — Вот и ответ! Обман зрения! А уж чем он достигается — проворством ли рук или иными средствами — вопрос второй. Тут все сгодится: пистолетный выстрел, взмах ярко-красного платка — любая деталь, которая с виду может показаться важной. И вот — взгляд уже отвлекся от действительных событий и прикован к некоему театральному эффекту, который на самом деле ровно ничего не значит. Мистер Саттертуэйт подался вперед, глаза его загорелись. — Верно, верно! Это мысль!.. Помолчав, он продолжал размышлять вслух. — Пистолетный выстрел… Что в нашем случае могло сыграть роль пистолетного выстрела? Что больше всего захватывает воображение? От волнения у мистера Саттертуэйта даже дыхание перехватило. — Исчезновение капитана Харуэлла! — выдохнул он наконец. — Убрать его — и от всей этой истории ничего не останется. |