Онлайн книга «Красный вереск»
|
Поединок всех против всех угас. Кое-кто вновь спал, кто-то жарил мясо, грибу или непонятные клубни. Дождь, сыпавший с небес, никого не беспокоил. "Как все однообразно, — думал Олег, сидя на камне. — Дождь. Виноват дождь, он размыл нас и превратил в одинаковые пятна. Безликие пятна… Никто даже не переговаривается. И Гостимир не поет…" Гостимир крутил настройку рации. Приплыла волна, на которой грустный девичий голос тихо пел простенькую, но красивую песенку о небе, запахе травы и надежде — редкость в здешнем эфире. — Интересно, какая она? — задумчиво спросил. Морок. — Кто? — откликнулся Святомир. — А певунья… Станет — красивая… Перевидеться бы. — Разом ночью, — серьезно оказал Святомир. — Грязь-то не развози! — возмутился Морок. Но Святомир возразил: — То ты грязь развозишь! Я часом о ней, бедной, мыслю. — Не понял, — подозрительно взглянул на него Морок. — Иой, да что! Тебя днем показывать нельзя. К тебе надо помалу обвыкать… Гостимир все крутил верньер. Послышалась музыка без слов — в ней Олег узнал неожиданно Мариконе и удивился тому, откуда это?! Потом — всплыл… знакомый бой курантов. Спасская Башня отбивала полночь! Но вот уже знакомые звуки ушли, и неясно, как прорвались они в этот мир… * * * Два боевых вельбота прошли совсем низко, над верхушками деревьев. Треск и подвывание растаяли вдали, и горцы, прятавшиеся под деревьями, ругаясь и плюясь, повылезали на открытое место. — Душу продам за паршивый "стингер", — сказал Йерикка. — Кто покупает?! В самом деле — ЗРК в указанном Туром складе на берегу не оказалось. — Одно мечтал — тут нас покоем оставят, — зло сказал Гоймир. — Да какое это беспокойство, — поморщился Олег, — раз в сутки пролетели и уже скандал на всю ОБСЕ. — Никто и не скандалит, — зло ответил Гоймир, — и что ты лезешь?! — Никто не лезет. — А часом что надо? — Да ничего, успокойся, — примирительно оказал. Олег. Но Гоймира понесло: — Да и шел бы ты часом своей дорожкой — или указать?! — Гоймир, успокойся, — сказал Йерикка. Гоймир на него даже не оглянулся: — И не просят тебя честью, а ты все разеваешься да разеваешься, что жаба к дождю! — Я молчу, потому что чувствую себя виноватым, — процедил Олег, краснея, — но у меня терпение может и лопнуть, князь. — Терпение! — заорал Гоймир, не сдерживаясь. — Йой, слово — терпение! Так что о моем терпении сказать — который день о бок тебя видеть и тебе же кряду обязанным быть стать?! — Ты мне ничем не обязан… — Так стало — обязан! По смертный час обязан! — Гоймир стискивал кулаки, кривясь от злости. — Часом тем обязан, что мне и жить-то не в жизнь! И тем, что налюбовался, как люба моя с другим милуется, целуется! И тем, что по сон вижу — лежит она под тобой! Олег сделал быстрый, скользящий шаг и, раньше чем полуслепой от злости Гоймир успел хоть что-то понять, ударил его хуком в челюсть и панчем в корпус. Гоймир рухнул наземь. — Это тебе за, Бранку, козел, — сказал Олег, не опуская кулаков. Гоймир повозил головой по земле и сел. Его глаза блуждали. Вот он мотнул головой и поднялся: — Убью, — страшно сказал он. И вдруг подскочил, поворачиваясь в воздухе с такой скоростью, что бьющая в голову нога исчезла. Олег нырнул под удар — и Гоймир отскочил, приземлившись; кулак Олега скользнул по ребрам. Олег не хотел драться. После первого удара злость схлынула, осталось неловкое ощущение вины — а в таком состоянии схватки не выигрывают… Гоймир напротив — был слеп от ярости и практически не чувствовал боли. Уже следующим ударом он попал Олегу в плечо и, когда тот покачнулся, ударил его прямым в челюсть… …Сверху лился дождь, лежать было сыро, и Богдан похлопывал его по щекам. Гоймир стоял рядом, держа кулаки наизготовку — без сознания Олег лежал недолго. — Хороший удар, — Олег отстранил Богдана и сел. — Как теперь — легче? — Гоймир промолчал, глядя белыми от ярости глазами. Олег начал вставать, и Гоймир рванулся к нему — раньше, чем его успели удержать. Олег ударил его с корточек — ногой в подбородок. Гоймир грохнулся на спину, разбросав руки, изо рта у него выскользнула струйка крови. — В расчете, — сказал Олег, поднялся и, отойдя к ручейку, начал умываться, втягивая воздух сквозь зубы от боли — ледяная вода ломила все ссадины. Не поворачиваясь, Олег спросил: — Я его там не убил? — Живой, — ответил Йерикка. — Нет, вообще-то хорошо поговорили. — Куда лучше, — с отвращением сказал Олег, продолжая плескать водой. — Хорошо, за меч не схватился. — Хорошо, — согласился Йерикка. Богдан подал край своего плаща: — Утрись вот. — Осуждаешь? — Олег, вытирая лицо, снизу вверх посмотрел на мальчишку. Тот нахмурился: — Что так-то? — Он же князь все-таки… — Он человек. И ты человек, — пожал Богдан плечами. — И то ваша котора, вам и хлебать… Больно? — Больно, — признался Олег честно. — Здорово он мне навесил. Гоймир тоже сидел, но его поддерживали за плечи и под спину. Глаза у соперника Олега были мутные, с отвисшей нижней губы тянулась нить розовой слюны. Йерикка, успевший отойти к нему, пощелкал перед глазами князя пальцами: — Ну-ка, посмотри… Жить будешь. Если ещё какой глупости не сделаешь. Гоймир наконец-то по-настоящему сплюнул — сгусток слоны и крови. Моргнул, глаза сделались осмысленными. Он бы, наверное, опять бросился в драку. Вот только чувствовал — ноги его не удержат. …В складе, оборудованном в пещере на склоне холма, и тщательно замаскированном, оружия не было — только боеприпасы, но самые разные и в огромных количествах. В цинках лежали патроны всех мыслимых калибров. Отдельно паковались гранаты — ручные и тромблоны к подствольникам и АГС. В герметичной упаковке находились детонационные шнуры — такую взрывчатку, как трос, можно было обматывать вокруг тела. Среди боеприпасов много было немецких, еще военного времени — похожие на яйцо гранаты со шнурами вместо чеки, отлично герметизированные парабеллумовские патроны и патроны 7,63Маузер, подходившие к оружию калибра 7,62ТТ, его в отряде имелось много, финские ножи в потрескавшихся чехлах, лезвия которых украшали орлы со свастикой и готические девизы, полные тевтонского высокомерия, но привлекательные… — В этих местах, — Одрин, вскрывая ключом, похожим на открывалку, цинк с патронами к «калашниковым», махнул вокруг свободной рукой, — полнехонька коробочка топляков-то. Дед мой про то говорил. На взмятении разом целый отряд хангаров они в болотину уволокли, одно пузыри забуркали водой… Такая былина есть — тех топляков тут древний князь поселил, чтоб его сокровищам стража стала. Тут-то, под озером-то, и есть княжьи ухоронки. Кто СЛОВО знает — тот и забирай. |