Онлайн книга «Красный вереск»
|
Этим мальчикам был неведом страх? Автомат в руке, След от пули на виске — И последняя улыбка на губах… Я не говорю, Что бога нет, Но кто же знает, Для чего, смеясь жестоко, Нами он играет?! Я уверен В том, что бог — шутник; Когда меня он примет — Я увижу, Как смеется Он над нами — Он все видит! Боже, дай ответ, Для чего в пятнадцать лет Ты назначил нам всех иллюзий крах?! Что ты скажешь нам, Когда завтра где-то там Мы увидимся с тобой на небесах?!. — Что это? — спросил Олег, снимая наушники. Странно-безжалостный ритм, контрастировавший со словами песни, все еще звучал в ушах; Олег чувствовал нечто вроде легкого опьянения и в то же время — готовность кинуться в любую, саму проигрышную схватку. — Классная вещь. — "Уличный полк", — пояснил Йерикка, — музыкальная группа, запрещенная данванами. А диск я тоже взял у Ревка… Знаешь, почему я ее слушаю? — Догадываюсь, — Олег протянул наушники другу. — Ты думаешь, что сегодня ночью мы умрем. Верно? Йерикка потер ногу о ногу и улыбнулся углом рта: — Да нет… Не исключено, что мы еще поживем. — Ты что-то придумал? — после короткого молчания спросил Олег, играя камешком, подобранным у ног. — Придумал, — согласился Йерикка, — хотя не исключено, что это просто более быстрый путь к смерти. Потому я и слушаю эту песню… — Ну, тоже неплохо, — ответил Олег. Мальчишки посмотрели друг на друга и засмеялись невеселым смехом, но от души. По склону защёлкали камешки. Точным прыжком Гоймир преодолел сажень с лишком отвесной скалы и встал, прислонившись к ней плечом. — Говорил ты, что на ум тебе что-то пришло? — с ходу взял он быка за рога. — Да, — Йерикка провел ладонью по щеке. — Рассказывай, — Гоймир поставил к ноге меч и положил забинтованную ладонь на узорчатое яблоко рукояти. — Хоть я и не вижу, что тут можно придумать-то? Йерикка внимательно посмотрел на Гоймира, на его суровое, неулыбчивое лицо: — А ты очень изменился, — медленно сказал рыжий горец. Гоймир повел плечом: — Про что ты? — Раньше ты не смотрел на веши так серьезно. Может, потому и опасности не были такими серьезными, а? — На мой вид ЭТО дело насквозь серьезное, как ни верти, — возразил Гоймир. — Часом мы и услышим, как Желя наша кричит… — Она охрипнет, прежде чем до нас докричится, — кощунственно ответил Йерикка. — Да что тут выдумать можно?! — Гоймир пристукнул мечом о камень. — Нет чести — под обстрелом лечь. По-ночь выйдем из убежищ, окружим врага, да и бросимся с боевым кличем. Одно убьют нас, да и мы с собой много кого прихватим. — Неплохо, — одобрил Олег, — а главное очень красиво. И глупо до невозможности. — А то ли сказал кто что? — не глядя в его сторону, осведомился Гоймир. — Вообще-то — совершенную правду кто-то сказал, — невозмутимо подтвердил Йерикка. — Такие вести следует приберегать на крайний случай. — То — не край? — изумился искренне Гоймир. — Ты очень догадлив… — Йерикка устроился удобнее. — Самое для нас опасное — орудия. Может быть — единственно опасное. Если их выведем из строя — а достаточно снять замки — дадим себе еще сколько-то времени. Гоймир задумался. Может, он и изменился, но медленней соображать не стал. — Прокрасться тайком кладешь? — Да. Причем не дожидаясь ночи. Сейчас, пока они отдыхают и готовятся! — Ну и кто пойдёт? — спросил Гоймир. Йерикка промолчал — неподалеку послышался звук кувикла, и — показалось — голос Гостимира; лишь через несколько мгновений стало ясно, что поет Мирослав… А как по скалам-то да по горам, Да ущельями хмурыми, тропами тайными Уходил на бой молодой боец. Молодой боец, краса племени. Дома ждали его девятнадцать дней, Девятнадцать дней мать с невестою. А в двадцатый день спозараночку Возвратилась рать-дружина с победою. Возвратилась с великой почестью. Только им-то ждать было некого… Как ним в дом пришли верные друзья, Принесли друзья меч обломленный, Принесли друзья весть погибельную, Принесли рубаху кровавую… Ой рыдает мать горше горького, И невеста, упав, убивается, Убивается да криком кричит, Кричит-кличет она друга милого: "Всем хорош ты был, всем удал да смел. Среди прочих бойцов — краше красного! А теперь лежишь во чужой земле, Ты один лежишь, смертью прибранный! Как ушел со двора — любовалась я, Любовалась я, глаз невмочь отвесть! Где ж теперь краса твоя писаная? Не косить тебе сена на лугах, Сына на руках не носить тебе! Не присесть за стол в нашей горнице, Дом не выстроить для своей семьи! Твой сломился меч пополам в бою — Так и наша жизнь переломана. Не войти тебе под родимый кров, Ну а мне — не жить уж без милого… — Жребий покажет, — сказал наконец Йерикка. * * * Йерикка, Олег, Рван, Хмур и Святомир — вот кого выбрал жребий… хотя идти желали все. Было уже около трех дня, но еще оставалось разработать план действий. — Наступать напрямик, конечно же, безумие, — Йерикка, щурясь, окинул взглядом каменистые откосы, поросшие вереском. — Глупо думать, что ОНИ будут изображать убитого хангара из былины… Как бы мы ни ползли — нас обязательно засекут — дальше, ближе, раньше, позже — неважно… Собственно, я вижу лишь один путь. — Йой, нет, — выдохнул Хмур. — Йой, да, — невозмутимо ответил Йерикка, подбрасывая камешек и ударом ладони отправляя его в море. — Поясните, — потребовал Олег, — не все понимают ваш тайный язык, а мне все-таки тоже интересно, я, как-никак, в этом собираюсь участвовать? |