Онлайн книга «Красный вереск»
|
— Хангары? — озабоченно шепнул Олег. Йерикка, не отрывавшийся от бинокля, уверенно возразил: — Нет. Клейма разные, седла разные, потники разные… Похоже, это лесовики. На всякий случай страхуя друг друга, горцы начали перебираться к корчме, из которой слышался шум, пение и выкрики. Входить сразу никто не стал. Война научила не доверять даже очевидным вещам. Распластавшись по стенам, взяв на прицел двери, ребята осторожно заглядывали в окна… Им открылась удивительная и отрадная одновременно картина. За столами в большом зале, не снимая оружия, ели и пили самогон не меньше полусотни разно одетых и вооруженных людей, среди которых оказалось и несколько знакомых лиц — жителей соседних с Рысьим Логовом лесных весей, которые остались прикрывать Сохатый Перевал. Среди общей массы выделялся молодой священник в рясе, из-под которой виднелись сапоги со шпорами, а поверх нее висели наперсный крест, маузер в деревянной кобуре и ППС. Подперев голову рукой, он, пожалуй, внимательней всех слушал высокого парнишку в кожаной куртке, с наганом на поясе — с круглой… гитарой (Олег так и не узнал, как называется этот инструмент) наперевес он ходил между столов и, подмигивая людям так задорно, что они непременно улыбались в ответ, распевал дурашливо: Где я только не был, Чего я не отведал — Березовую кашу. Крапиву-лебеду… Только вот на небе я Ни разу не обедал… — он поник головой, удрученно вздохнул, а потом вскинулся и, подмигнув священнику, елейно закончил: Господи, Прости, меня — Я с этим обожду! Лесовики захохотали, глуша еще певшего мальчишку. Священник ловким движением прихватил светлую прядь и, пригнув парня к себе, щелкнул в лоб: — Хорошо поёшь, стервец! — Благословил, батюшка, — улыбаясь, певец потер краснеющий лоб. Хохот усилился. — Наши, — кивнул Йерикка. — Вот и Колька Белев… Пошли, только спокойно, без эффектов, а то еще стрельба начнется… …Горцы вошли внутрь одновременно с тем, как со второго этажа в сопровождении хозяина появился хорошо им знакомый человек. — Степаньшин! — закричал Гоймир. — От то! Откуда ты?! Оборвав разговор на полуслове, Степаньшин несколько секунд недоуменно смотрел на худощавого парня с обветренным лицом и длинными волосами, потом грянул: — Гоймир?! Во! Чтоб вас всех, да про вас же говорили, не то газом вас задушили, еще что… — И ты на веру взял?! Возникла неконкретная суматоха. Горцы начали дружно рассаживаться за столы, переговариваясь с лесовиками и оказавшимися тут же несколькими мужчинами и мальчишками из других племен. Кто-то, увидев ребят Орлика, спросил, где он сем. — Убили по-за-вчера, — мрачнея, ответил Борислав, шваркнув на стол легкий шлем. — Ясно-о… — протянул кто-то. — А Гостимир-то где, Гостимир?! — весело крикнул Колька, настраивавший свой инструмент. Они с Гостимиром были соперниками — ну, и друзьями тоже. Что-то я его не вижу?! — Гостимир? — Гоймир взглянул на Олега. Тот налил себе пива и спокойно сказал: — Убит. Почти две недели назад, на побережье. Колька разом помрачнел и отвернулся к стене. А Степаньшин широким жестом указал на священника: — Не представил… Отец Елпидифор. Человек в душе мирской. — Ну уж… — покачал головой священник и дружелюбно обратился ко вновь прибывшим: — Я так разумею, вы нехристи? — Да вроде как, — не стал спорить Гоймир, а Йерикка с усмешкой добавил: — Лучше уж быть нехристем, чем носить такое имя, как Ел-пи-ди-фор. На трезвую голову и не выговоришь. — Ну так выпей, и как по маслу покатится, — священник плеснул в кружку самогона, Йерикка поднял руки: — Сдаюсь. — Если ты так и дальше будешь проповедовать, батюшка, — сказал Степаньшин, — то, глядишь, они к концу боев в христианскую веру добром перейдут — Ты сам-то как тут стал? — Гоймир придвинул к себе кружку с самогоном для компании, но пить не стал. Степаньшин вздохнул: — Как заворотили мы от Сохатого врага, так я своих бросил… — Бросил?! — Йерикка поперхнулся куском зразы. — А как же, — спокойно подтвердил Степаньшин, наливая самогон в позеленевшую медную стопку с надписью глаголицей: КТО ИЗ МЕНЯ ПЬЁТ, НА ТОМ БОГ ПОЧИЕТ — И рванул по весям — еще людей собирать. Вот — собрал и иду с ними до места. — Фух, — шумно выдохнул Йерикка и вернулся к зразе. А Степаньшин продолжал: — Святой отец еще человек двадцать из своей… м-м… паствы собрал, только они уже на позициях, — и хватил водку залпом. Гоймир осмотрел свою чету и решил вслух: — Ну и мы переночуем — и поедем туда. Чего ждать? * * * Странно — на перевале никто не удивился появлению подкрепления. Наверное, все до такой степени погрузились в сутолоку боя, что новые лица казались похожими на лица тех, с кем рядом сражались уже долго. Линии расположенных в скалах укреплений прикрывали двухверстовую полосу — единственный в горах участок, еще не запертый зимними снегопадами. Большая часть ополчения — до семи тысяч горцев и примерно две тысячи лесовиков — занимала оборону именно тут. Численное превосходство противника сводилось почти на нет узостью прохода, ветры и снегопады мешал вылетам вельботов, но тем яростней были наземные атаки врага, стремившегося перебраться через хребет и закрепиться восточнее, среди более низких гор, чтобы, когда улягутся снегопады, продолжать наступление. Оставив своих в одной из траншей, Гоймир в сопровождении Йерикки и Олега поспешил по линии обороны. Занятые стрельбой люди мало обращали на них внимание. Удалось найти воевод двух племенных чет, а потом буквально споткнуться о Горда. Тот лежал на плаще, постланном на патронные ящики, часто облизывая губы и закрыв глаза. На белом лбу выступил пот, живот поверх разрезанной одежды замотан кровавыми бинтами — но это был хороший признак, если рана в живот кровоточит, и Гоймир, с облегчением вздохнув, присел рядом. Коснулся руки Горда, свисавшей на раскисший пол траншеи, поднял ее: — Как же то ты? — в голосе князя прозвучал ласковый упрек. Горд открыл глаза и слабо улыбнулся: — Добрая встреча… — В потылье тебе надо, — Гоймир наклонился ниже, — чего тут лежать? Все одно — победу не вылежишь… — Нет! — щеки Горда вспыхнули. — В потылье — нет! — он приподнялся на локте, сквозь бинты проступила свежая кровь. — Взад — ни шагу единого! Одно мертвые уходят! Ни шагу единого!.. Ни шагу… ххррр… — он закашлялся, захрипел и начал валиться, выталкивая с усилием: — Шагу… не уступать… зубами держаться… — Йерикка подхватил его, уложил и присел рядом, положив ладонь на рану. |