Книга Гоблины. Пиррова победа, страница 48 – Андрей Константинов

— Тогда поступим следующим образом. Гриша, к половине девятого выставляй «пепелац» на Владимирской площади. Соответственно, я подтянусь туда часикам к девяти. Попроси Ольгу, если у нее вечером есть такая возможность, поприсутствовать где-нибудь поблизости. Да вот хотя бы и в «маршрутке» отсидеться.

— Думаешь, без нее не справимся? — насмешливо спросил Холин.

— Кстати, насколько мне известно, Прилепина принципиально отказалась принимать участие в ваших забавах, — следом напомнил Крутов.

— В наших забавах, — поправил его Мешок. — Не стоит противопоставлять себя коллективу.

— А я и не противопоставляю. Напротив, охотно бы поучаствовал в подобной развлекухе. Но, к сожалению, напрочь лишен дара лицедейства.

— А мы, между прочим, тоже театральных студий не кончали, — возразил на это Холин. — Андрюх, ты мне так и не объяснил, в чем должна заключаться роль Прилепиной?

— У Ольги в этом фитнесе подруга работает. С учетом намечающегося шоу, не мешало бы иметь там своего человека. На случай, если вдруг всё пойдет не так, а наперекосяк.

— Обижаешь, начальник! Мы работаем без осечек.

— Ну-ну! Как говорит наш поэт-песенник: «Подывымось!» Всё, парни, расходимся-работаем…

* * *

Близ круга Владимирской площади, на небольшой парковочке для своих и избранных, строго в назначенный час выставилась «маршрутка» «гоблинов». Поскольку свои и избранные были представлены исключительно навороченными авто, втиснувшаяся про меж них «газелина» смотрелась телом инородным. Ну и наплевать! Зато никто из здесь присутствующих не мог похвастаться наличием «непроверяйки» и табельного оружия в бардачке. Последнее материально ответственному за служебный транспорт Афанасьеву полагалось на постоянное ношение.

На первой парте в «маршрутке» сидели двое и вели неспешные, светские и не вполне, беседы.

— …Погоды-то какие нынче стоят! И никакого Крыма не нужно! — благодушно протянул Борис Сергеевич. — Лепота-а-а!

— Не знаю, не знаю. Лично я с превеликим удовольствием сейчас бы взяла, да и укатила. К Черному морю. На природу.

— Ольга, ты меня удивляешь, ей-богу! Где ты там видала природу эту? Еще лет двадцать назад — да, согласен. А теперь только название и осталось — море. А так грязь, вавилонское столпотворение да цены до небес. Вологодчина, Псковщина, Карелия! — Афанасьев мечтательно зажмурился. — Вот где настоящая природа! Я вон и нашей Наталье тоже самое твердил. Говорю: «У тебя для этих мест даже фамилия подходящая». Да куда там! На юг — и точка!

— Так Северова все-таки в Крым уехала?

— Вроде как. По крайней мере нашим сказала, что собирается. Дескать, уезжаю, так что даже и не звоните, больно роуминг дорогой.

Воспользовавшись удобным случаем, Прилепина спросила осторожно:

— Борис Сергеевич, а Наташа, она вообще откуда взялась? Я имею в виду: где она раньше, до перевода в «гоблины», служила?

— Ее к нам из УБЭПа списали.

— Что значит «списали»?

— Наташка там в пресс-службе числилась. А когда полковника Турвиненко вышибли из Главка под зад коленом, тут же и от нее скоренько избавились. Сама понимаешь, какая очередь к таким сытым местечкам выстраивается. К тому же каждая новая метла сразу норовит свою пассию пропихнуть: оно и удобно, и внешне пристойно.

— Турвиненко… Турвиненко… Это тот, который через свои связи в налоговой за бесценок скупал конфискованные иномарки? Ему потом еще вменили злоупотребление служебным положением?

— Он самый, — подтвердил Афанасьев. — Вот только дело, в конечном итоге, было прекращено судом по сроку давности. В чем, собственно, никто и не сомневался.

— Вы хотите сказать, что Наташа была любовницей… — Борис Сергеевич поморщился, и, заметив это, Ольга быстренько поправилась: — Вернее, по вашей терминологии, пассией Турвиненко?

Афанасьев картинно вздохнул и произне с понимающей ухмылочкой:

— М-да, Ольга, вижу, тяжело тебе приходится в сугубо мужском коллективе. Ни тебе поплакаться, ни свежими слухами-сплетнями обменяться.

— Я распространением сплетен не занимаюсь! — возмутилась Прилепина.

— А что с ними еще делать, если не распространять? — хохотнул Борис Сергеевич. — Вот тебе тогда не сплетня, но быль. Наталья у нас по профессии, как не трудно догадаться, парикмахер. Она в салоне на Чайковского работала, посему туда, по-соседски, много разного милицейского начальства захаживало. Вот в какой-то момент и Турвиненко повадился: очень уж он усики свои, бериевские, холил и лелеял… Так они и сошлись… А поскольку полковник Турвиненко — мужчина был дюже ревнивый, он Наталью к себе в пресс-службу перетащил. Чтоб, значит, всегда была под боком и под неусыпным контролем. Ну а потом, когда уже на подписке сидел, новую дивчину себе нашел, лет на десять помоложе. Вот и вся любовь.

— Понятно. Похоже, Северову влечет исключительно к старшим по званию.

Оперативный водитель нахмурился и посмотрел на Ольгу сердито:

— Ты это брось! Натаха — нормальная баба. И человек она в высшей степени порядочный. Хороший человек. А если ты сейчас Андрея имеешь в виду… Да, нравится он ей. Так и что теперь с того? От кого от кого, а от тебя, Ольга, — докончил он ворчливо, — я таких слов никак не ожидал.

— А что я такого сказала?!

— А того! Никогда не путай себя и свои ощущения! А если не можешь владеть чувствами — владей хотя бы выражениями!

Какое-то время они помолчали, размышляя каждый о своем.

Потихонечку оттаивали.

— Да успокойся ты, Ольга! — первым не выдержал тишины Афанасьев. — По сравнению с Натальей, твои шансы гораздо более велики.

— Какие шансы? О чем вы? — Прилепина постаралась максимально округлить глаза.

— За полями, садами, за пасекой, — озорно затянул Борис Сергеевич. — Не уйти от придирчивых глаз. / Тем, кто держит свой камень за пазухой…

— Фальшивите, между прочим!

— Очень может быть. Но так ведь такие песни на сухую и не поются. Э-эх, что за жизнь такая пошла?! Бросить бы сейчас баранку этой «буханки», да и набухаться по-человечески.

— Так за чем же дело стало? Подходящего повода нет? Или не с кем?

— Здоровья нет. Язва! Язви ее! — ругнулся Афанасьев. — А повод всегда найдется, равно как и с кем. Да вон хотя бы с нашим Гришкой! И пивун, и певун.

— Ну да, как это я про Холина-то забыла? Я всегда поражаюсь его способности выпить такое количество спиртного за один присест. У нас в «карманном» тоже был такой уникум, ему официально 2-ю стадию алкоголизма поставили. Так он супротив нашего Гриши — просто дошкольник.

— Между прочим, Гришка до возраста Христа вообще не употреблял. Он же спортсменом был, боксом серьезно занимался.

— И что же потом стряслось? Неужто несчастная любовь? — насмешливо поинтересовалась Ольга.