Онлайн книга «Рефлекс убийцы»
— Нет. Дулин сказал — так, между делом на нездоровье посетуйте. Мол, болела, но уже поправилась. Ни о каких делах, связанных с расследованием, ни гугу. Забыли. Ясно? Надежда Прохоровна допятилась до краешка широкой постели молодых, села на уголок… — Алеш… а что… выяснить, кто меня подслушивает, и поймать его за руку нельзя? — Не знаю, Надежда Прохоровна, — чистосердечно признался новоиспеченный оперативник. — Может быть, нельзя. Может быть, у Дулина какие-то основания так поступать есть… Но вирус в ваш мобильник уже пытаются пропихнуть. Это Владимир Николаевич ясно сказал: «Никаких разговоров о деле, как только вставите батарейку в телефон». — Господи, Твоя воля, — прошептала баба Надя. — Что делается-то, а, Алеша?! Чего ж они этого преступника поймать-то не могут?! Огромный черный силуэт, скрывающийся за углом дома, донимал воображение пожилой любительницы мордобойных сериалов и не давал покоя. Баба Надя уже была не рада, что залезла в такую круто заваренную кашу, вляпалась, как говорил Алеша. Встряла. По телевизору смотреть на приключения молодцеватых сыщиков и крепкоголовых спецназовцев — одно. Они руками-ногами ловко машут, от пуль уворачиваются… Другое дело, когда тебе за семьдесят, колено ноет, позвоночник на всякий чих отзывается, и все происходит совсем не на экране, а очень даже наяву. Совсем другое дело. Родная шкура ужас чувствует, твое лицо испариной покрыто… Алеша сел возле бабушки, положил теплую руку на скукоженное плечо, шепнул: — Я рядом, баба Надя. Я — тут. — Я знаю, Алеша, знаю. — Страшно? — А ты как думаешь? Оперативник не ответил. Только плечо длинными сильными пальцами покрепче сжал. Вот ведь жизнь-зараза. Зачем груздем называться, если в кузов лезть не хочешь?! Утром, часов в одиннадцать, Надежда Прохоровна мыла на кухне посуду. Софья Тихоновна курицу для бульона на огонь поставила, пену снимала. Зашел Алеша. Нашел глазами бабы-Надин мобильный телефон на столике и громко сказал: — Софья Тихоновна, вам из домоуправления звонили. Просили пенсионное удостоверение принести. Какой-то у них к вам вопрос есть. — Ох, — сказала Софа. Очень супруга профессора Савельева не любила с официальными лицами в их кабинетах общаться, бумажки разбирать. — Только мое удостоверение просили? — Да. Что-то они там с льготами мудрят, переоформляют. Просили прямо сейчас зайти. Софья Тихоновна убавила газ под кастрюлей, положила на блюдце шумовку. — Присмотришь за бульоном, Надя? — сказала, снимая фартук. — Присмотрю, — кивнула баба Надя. А у самой душа тихонько к пяткам скатилась. Не зря Алеша такой таинственный пришел. Задумал что-то, и, скорее всего, не сам. Дудинская рука во всем чувствуется, убирают Софу из дома. Алеша подошел поближе, нажал на бабы-Надину руку, собирающуюся выключить воду над раковиной, прошептал одними губами: «Пусть шумит». Сам, все так же придерживая мокрую бабушкину руку, вывел ее из кухни, завел в гостиную и плотно прикрыл за собой дверь. Серьезен был старлей невероятно. Даже бледен. На заострившихся скулах натянулась кожа, глаза мерцали суровыми оловянными пуговицами, баба Надя даже струхнула. Но объяснений непоняткам молча ждала. — Звонил Владимир Николаевич. — Голос нового оперативника шелестел сухо и безэмоционально, как страницы протокола. Мурашки вызывал. — Просил вас прийти в районную поликлинику, там с вами хотят встретиться. — Со мной? Зачем? — Поговорить. Сюда этот человек прийти не может. — Почему?! — Владимир Николаевич не объяснял. Сказал только, что нам делать. Бабушка Губкина машинально обтерла все еще влажные руки о фартук, кивнула. — Мы с вами, баба Надя, — старлей талдычил заученно, как пономарь, — вместе выходим из дому. Кратчайшей дорогой через дворы идем в поликлинику. О деле не говорим, болтаем о чепухе: к примеру, погода, цены в магазинах, последние новости. Мобильный телефон вы кладете в карман пальто, которое позже сдаете вместе с телефоном в гардероб. Нас будут ждать в кабинете главврача, если в маршруте следования что-то изменится, об этом мне сообщат отдельно. До смешного серьезный старший лейтенант показательно ткнул себя пальцем в ушную раковину, баба Надя вытянула шею, пригляделась — в слуховом проходе Алеши застряла незаметная бежевая горошина неправильной формы. И почему-то эта горошина нагнала на бабу Надю такой жути, словно в ухе Бубенцова не «гарнитура» торчала, а застрявшая разрывная пуля. Надежда Прохоровна сглотнула и мотнула головой. Готова, мол, к труду и обороне. Спаси нас. Господи. Алеша пристально посмотрел на готовую ко всему бабушку, спросил: — Как вы себя чувствуете? — Это тебя Дулин попросил узнать или сам беспокоишься? — не удержалась от колкости бабушка. Алеша смутился, но по ответу понял: язвит, значит, в порядке. Сконфузился еще больше (даже «нашпигованное» ухо заалело) и крякнул: — Тут… пока вы посуду мыли, вам одну штуковину принесли… — просунул руку в щель между шкафом и выступом стены. — Вот. В руке старлей держал натуральный бронежилет. Потоньше, правда, чем по телевизору показывают, но догадаться можно. Мало бабе Наде «гарнитуры» в чужом ухе, жилеткой парни ее, видать, совсем доконать решили. Надежда Прохоровна выпучила глаза, вызверилась на воспитанника стопроцентной мегерой… — Это что?!?! — Это — вам. Дулин просил надеть, не упрямиться. — Да вы что там, с ума все посходили?! — зашипела баба Надя. — Зачем мне эта дура?! — Надежда Прохоровна, надо. — Алеша продолжал держать на весу, наверное, не легкую одежку. На запястье, на тыльной стороне ладони вздулись вены… Надежда Прохоровна пожалела парня. — Положь. — И добавила сурово: — Обратно в угол. Не надену я эту страсть. — Баба Надя… — Что — баба Надя?! Что — баба Надя?! Зачем мне эта срамота — убить хотят из снайперской винтовки?! Так прямо и скажи… — Нет, что вы, — честно приложил ладони к сердцу Алеша Бубенцов. — Снайпера там нет. А от машины ребята прикроют… — От какой машины? — въедливо прищурилась Надежда Прохоровна. Мол, на нас, на старых сыщиков, где сядешь, там и слезешь! Вмиг за неловкое слово цепляемся! Бубенцов вздохнул протяжно, посмотрел на потолок, словно там уже докладная о неполном служебном соответствии пропечаталась… |