Книга Шаткое равновесие, страница 36 – Михаил Март

— Хорошо, я приеду.

— К пятнадцати часам.

— Буду.

— У меня есть к вам побочный вопрос, Алексей Васильич.

— Пожалуйста.

— Какие сигареты вы курите?

— «Кент». Четвертый номер, легкие.

— Те же, что и Наташа?

— Мы курим одинаковые сигареты, так удобнее.

— Возникает второй вопрос. Чтобы мы не зацикливались на окурках, найденных на месте преступления. Вы были на мысе Чертово копыто в пятницу?

— Нет. В пятницу я там не был. В среду. Мы там встречались с Таисией в среду, по ее инициативе.

— Обсуждали что-то важное?

— Она просила меня вернуться к ней. Я отказался. Разговор кончился ничем. Каждый остался при своем.

— Спасибо. Больше у нас нет вопросов.

К машине возвращались молча. Каждый пытался переварить увиденное и услышанное.

Когда они сели в машину, Вербицкий сказал:

— Войти в его квартиру надо не замеченными.

Блохин улыбнулся:

— Через подъезд. Его замок можно монеткой открыть.

* * *

Два уважаемых работника правоохранительных органов проникли на частную территорию воровским путем, вскрыв квартиру перочинным ножиком. Стыдоба! Для Блохина такая практика была в порядке вещей, что касается Вербицкого, то он чувствовал себя вором.

На первый взгляд ничего необычного они не увидели, кроме самого помещения, мало пригодного к жилью, и толком не знали, что и где искать. Осмотрелись, прошлись. На столе стоял маленький поднос с недопитой чашкой кофе, хлеб, масло, сыр, в центре ваза с подсохшими цветами. Валялись ключи от машины. Постель не убрана, на тумбочке пепельница, полная окурков, зажигалка, пачка сигарет «Кент»;

— Окурки можно вычеркнуть из протокола об уликах, — сказал Вербицкий. — Тут целая пепельница таких же и все помяты мундштуком.

— Да, да, — обозлился подполковник. — Теперь, чтобы доказать присутствие Наташи у Чертова копыта, нам надо найти там женские прокладки.

Блохин поднял ботинки, стоящие у камина, и осмотрел подошвы.

— Известка или штукатурка. Не похоже, чтобы он делал здесь ремонт. Где это его носило?

— Итальянские ботиночки. Шофер из курортного городка одевается лучше столичного олигарха.

— Не забывайте, Илья Алексеич, с кем этот шофер жил последние три года.

— Я обратил внимание на его костюмчик, в котором он пришел на похороны. Никогда не скажешь, что перед вами шофер, живущий в бывшей ремонтной мастерской.

Блохин выдвинул ящик тумбочки.

— Что это?

Он достал коробочку и открыл.

— Поздравление с днем рождения и обручальное кольцо, — прокомментировал Вербицкий. — Он собирался сделать Наташе предложение. Не успел. Подарок она так и не получила.

— Я о другом подумал, — хмыкнул Блохин. — Если бы Алексей женился на Наташе, Таисия свое завещание порвала бы, тут и к гадалке ходить не надо. А теперь она этого сделать не сможет.

— Да, мотив, — согласился Вербицкий. — Но присяжные его не примут всерьез.

— Чтобы говорить о суде, надо доказать причастность к убийству одного или другого, — рассердился Блохин. — На Алексея у нас до сих пор ничего нет. Судья с нами разговаривать не будет. Сигареты не в счет. Царапины есть и у него, и у Наташи. Может, они между собой подрались. Остается только бита и машина. Жиденько. Пленка автоответчика — косвенная улика, а не доказательная. Письмо и деньги говорят об их договоренности, а не убийстве. Девочки сторговались, нашли консенсус. Что касается присяжных, если мы доведем дело до конца, то окажись Алексей на скамье подсудимых, он выйдет из зала суда свободным. Этого парня в городе знает каждая собака, с него на рынке денег не берут, ко дню рождения заваливают посылками со всей страны. До недавнего времени он в летний сезон подрабатывал спасателем на главном городском пляже. Тонущих детей и женщин пачками из моря вытаскивал. Нет, Илья Алексеич, Алешку нам не посадить, Угрюмов и убийца — вещи не совместимые. Я иду у вас на поводу лишь потому, чтобы вы это сами поняли. Вы чужак. Я ничего не хочу вам внушать. В конце концов вы сами все поймете. Убийца сидит в камере.

— Завтра мы обязаны ее выпустить, если не предъявим обвинение, — напомнил Вербицкий. — На данный момент у нас нет стопроцентных доказательств ее вины.

— Если мы их не состряпаем.

— Ничего мы не состряпаем, расследование на контроле у губернатора. Дурацкое слово «на контроле». Тоже мне, господь бог! Что он смыслит в нашем деле. Послали дворника из Таджикистана проверять сочинение десятиклассников по русскому языку.

— Нам-то какое дело до губернатора? — пожал плечами Блохин. — Наше дело убийцу найти.

— Ищем. С того ли конца лучину жжем?

Вербицкий вытащил из-под дивана печатную машинку.

— Найдите листок бумаги, Родион Викторович.

Блохин выдвинул ящик письменного стола.

— Черт! Тут и проверять ничего не нужно. Конверты те же самые и бумага идентична.

— Нам нужен образец.

Вербицкий поставил машинку на стол, Блохин подал ему бумагу. Следователь достал письмо, изъятое из сейфа, развернул его и перепечатал текст один к одному.

— Ну? Близнецы! Вопросов с письмом больше не возникнет.

Он достал листок и убрал его вместе с письмом в карман, а машинку накрыл чехлом и убрал под диван.

— А зачем вы ключи от машины взяли? — спросил Блохин.

— Какие ключи?

— От «Пежо».

— Я ничего не брал.

Вербицкий вернулся к столу. Перед ними лежали ключи от машины с брелоком в виде подковы. Возникла пауза.

— Мистика какая-то. Угрюмов не мог успеть приехать сюда до нас. Мы из гаража сразу же поехали на автобазу.

— Второй комплект, чего тут удивляться.

Блохин бросил ключи на место.

— Об этом я не подумал.

Он подошел к стулу, на котором висел замшевый пиджак без пуговицы, и начал выворачивать карманы и выкладывать содержимое на стол. Один документ их заинтересовал. Они прочли его вместе, молча.

— Что это? — спросил Блохин таким тоном, будто увидел змею.

— Это доверенность на автомобиль «Пежо-308», выданная, неким Дмитрием Капраловым Алексею Угрюмову еще в четверг.

— И где же этот чертов «Пежо»?

Блохин начал копаться в других бумажках.

— Ищите ответ? — спросил Вербицкий.

— Уже нашел. Это чеки с центральной платной стоянки. Когда-то на том месте стоял малый хоккейный стадион. Развалился давно, площадку расчистили под стоянку. Машин триста там стоит, а то и больше. Зимой пустует, но только не в сезон. За одно лето покрываются все зимние убытки.