Книга Белая и пушистая, страница 37 – Марина Серова

– Нет, так не пойдет. – я в корне была с этим не согласна, но численное и физическое преимущество было явно на стороне моих нынешних противников. С юридической точки зрения поверят им. Я действительно ничего не смогу доказать. Никто же не видел, как меня похищали.

Я невольно вздохнула, чем вызвала неуемный восторг Виталия Степановича.

– Будем говорить? – снова повысил голос он. – Чем вызван такой необузданный интерес к моей особе?

Я задумалась и надолго замолчала. Стригунец сидел тихо и не мешал.

– Кстати, ты можешь сесть, – милостиво разрешил он. – Извини, что сразу не предложил.

– Вы потрясающе любезны, – усмехнулась я и обернулась в поисках того, на что можно сесть. В зарослях какого-то растения я обнаружила точно такое же, как и у хозяина, кресло. Пододвинув его к себе, присела и только в этот момент поняла, как сильно устала.

– Я внимательно слушаю, – не выдержал Стригунец.

– Хорошо, я попробую, – тяжело вздохнула я.

Я понимала, что моя речь не вызовет аплодисментов и оваций. Но, судя по всему, другого выхода не было: нужно было рассказывать правду.

– Дело в том, что вы были именно тем самым пациентом клиники Асташова, который написал на одну из студенток жалобу.

– Ну и что? – не понял Стригунец. – Что-нибудь не так?

– Да все так, просто эта студентка странным образом умерла на занятиях.

– Что? Жанна умерла? – похоже, удивление Стригунца было искренним, и я невольно замолчала. – Когда?

– А вы что, не знали?

– Нет, не знал, – как-то растерянно ответил он. – Та-ак, я что-то не понял? Ты что думаешь, что это я ее убил, что ли? Из-за этого дурацкого замечания? Ты вообще кто? Ты же не из ментовки! Ты что мне тут туфту гонишь?

Вопросы сыпались из него как из рога изобилия, а интонации из растерянных постепенно снова превратились в угрожающие.

– Я частный детектив, – решила признаться я. – И расследую смерть Жанны.

– Че-го? – глаза Стригунца полезли на лоб. – Ты что, думаешь, я совсем, что ли?

– Нет, не думаю, – ответила я, хотя в душе не была уверена в своих словах.

– Не бывает баб – частных детективов! Ты что мне тут лапшу вешаешь?

Стригунец смотрел на меня и крутил пальцем у виска. Он выглядел злобным, но в то же время растерянным. Я решила воспользоваться этим и реабилитировать себя в его глазах.

– Я частный детектив, – твердо повторила я. – Моя фамилия Иванова. К сожалению, мои документы остались в сумке, которую я забыла дома, но вы можете проверить мои слова.

Стригунец молчал, нахмурив брови.

– Эй, Вован! – крикнул он куда-то в сторону.

В зале тут же появился большой, почти лысый детина с квадратной тупой физиономией. Выглядел он очень карикатурно, но мне было не до смеха.

– Дама, похоже, устала с дороги, – кивнул Стригунец на меня. – Плохо соображает. Отведи ее отдохнуть, а я пока проверю то, что она мне тут наговорила.

– Пойдем, что ли? – криво улыбнулся Вован, подходя ко мне. – Шапку на нее одевать?

– Да хрен с ней. Пусть так идет, – махнул рукой Стригунец и выдвинул антенну радиотелефона.

Вован махнул головой, приглашая меня проследовать за ним. Я молча подчинилась. Выйдя из зала, мы оказались в довольно просторном коридоре, отделанном деревянными панелями. Мы спустились по лестнице, и я уже представила себе мрачный подвал с большущими крысами.

Однако ничего ужасного не последовало – перейдя небольшой перешеек, мы снова стали подниматься. Теперь лестница была более крутой, и восхождение по ней затруднялось еще и тем, что на мне были надеты узкие брюки. Шедшему за мной Вовану это, похоже, нравилось, а мне не очень, потому что приходилось идти боком.

Однако ничего другого мне не оставалось: конечно, я могла легко потягаться с Вованом и, применив ловкий прием, попытаться убежать. Но, во-первых, Вован в настоящий момент владел убийственным козырем в виде пистолета, ствол которого упирался мне в бок. Мой же пистолет, скорее всего, был в руках у Стригунца. Во-вторых, Вован был здесь не один, и на его крик сейчас же сбежалось бы еще несколько человек. А выбежать из этого помещения в считаные секунды мне не удастся. Оставалось положиться на судьбу и дожидаться более подходящего момента для побега.

Мы поднялись на третий этаж. Судя по лестнице в конце коридора, он не был последним.

«Значит, я нахожусь в многоэтажном здании», – сделала я глубокомысленный вывод и усмехнулась про себя.

Подойдя к какой-то двери, Вован открыл ее ключом и, пропустив меня вперед, тут же закрыл, оставив одну.

Я осмотрелась. Что ж, весьма уютная комнатка с большими окнами. Я тут же подошла к одному из них и посмотрела вниз. Двор ярко освещался фонарями, он был довольно большим, и по нему ходило несколько доберманов, лениво посматривающих друг на друга.

«Должен же быть какой-то выход отсюда!» – пронеслось у меня в голове. Я давно уже считала, что спасение утопающих является исключительно делом самих утопающих. Надежды на то, что за мной приедут и освободят, не было никакой…

Вообще комната больше смахивала на чью-то спальню. Посередине стояла огромная кровать и тумбочка. Сбоку, около стены – встроенный шкаф.

Я устало присела на краешек кровати. Оставалось только одно – надеяться на чудо.

* * *

Подполковник Мельников сидел у себя в кабинете и ужасно злился. Стрелка часов неумолимо приближалась к половине восьмого, а Татьяны все еще не было. Он встал и нервно заходил по кабинету.

Таня откровенно опаздывала, и это было совершенно на нее не похоже. У нее, конечно, были свои недостатки, но она являлась прежде всего сыщиком и опоздания даже на пять минут считала плохим тоном. Во всяком случае, если речь шла о деловой встрече. А к нему она не на свидание собиралась, чтобы вот так глупо, по-бабски, набивать себе цену.

Насупившись, он в раздражении набрал номер ее сотового. Выдержал десять долгих гудков и положил трубку. Часы уже показывали без двадцати восемь. Мельников подошел к телефону и, набрав номер архивариуса, отменил встречу.

– Не знаю, что случилось, – оправдывался он, – но только сегодня не получилось. Вы уж извините.

– Ладно, не переживайте. Если что, звоните, – ответил архивариус. – Я практически всегда на месте. Можно договориться на другой день.

– Да понятно, какой разговор, – раздосадованно произнес Андрей и положил трубку.

Походив немного вокруг стола, он, однако, снова ее поднял и позвонил. Татьянин сотовый по-прежнему не отвечал, хотя и не был отключен. Андрей положил трубку и тяжело вздохнул. Какое-то нехорошее предчувствие начало закрадываться к нему в душу, и как он ни старался себя успокоить, у него ничего не получалось.