Книга Бриллиант Фортуны, страница 23 – Валерия Вербинина

И он с интересом уставился на Алексея, ожидая, как тот отреагирует на столь вызывающее заявление.

Алексей и в самом деле был способен наговорить тысячу – и даже больше – глупостей своему старому знакомому, но тут до его слуха донеслось легкое покашливание. Видок мгновенно развернулся, словно его подбросило пружиной.

В дверях, противоположных тем, через которые минуту назад вошел Каверин, стояло воздушное создание с охапкой роз. Создание было одето в нежно-голубое платье, поразительно оттенявшее его незабудковые глаза. Стоит особо отметить, что у глаз этих было такое выражение, что даже видавший виды Алексей невольно затрепетал.

– Мадемуазель Полина! – вскричал Видок.

– Да, сударь, это я, – ответила с достоинством молодая женщина. – Должна признаться, вы с лихвой со мною поквитались!

– Я? – вытаращил глаза Видок.

– За то, что я запустила в вас вазой, – пояснила вторая фрейлина. – Было очень учтиво с вашей стороны швырнуть в меня этими колючими… – она понюхала розы, – да, да, чрезвычайно колючими цветами.

– Я же вам говорил, что терпеть не могу цветы, – заметил старый сыщик. – Я просто… гхм… выбросил их в окно. Кроме того, я понятия не имел, что вы находились в моем саду!

– О, просто попросила у ваших слуг позволения осмотреть сад, – безмятежно объяснила Полина. – Но запретила им беспокоить из-за моего появления такого выдающегося ученого, как вы.

Она поставила розы обратно в вазу и села, грациозно расправив юбку.

– Полина Степановна… – начал Алексей, испытывая мучительную неловкость.

– Я сразу же заподозрила неладное, когда он перестал появляться на вилле, – безмятежно объяснила Полина. – Такая бездеятельность чрезвычайно нетипична для столь ловкого человека, каким, без сомнения, является наш друг.

Видок галантно поклонился.

– Он украл письма? – спросила Полина по-русски у Алексея. – Да или нет?

Молодой человек молча кивнул.

– Так я и знала, – пожала плечами Полина. – Могу ли я полюбопытствовать, – обратилась она к Видоку, – зачем вы это сделали?

– У меня есть друзья в одном капустном листке, и я подумал, что это было бы им интересно.

– Капустном листке? – переспросил Алексей, не понимая.

– Ну, бульварной газетенке, если вам угодно.

– Вы подлец, – горько сказал Каверин.

– Негодяй, каких мало, – поддержала его Полина. Ноздри ее воинственно затрепетали.

– Ага, – спокойно согласился Видок. – Зато теперь у вас есть выбор. Либо вы помогаете мне в моем деле, либо я немедленно передаю письма княжны куда следует, и назавтра вся Европа будет смеяться над русским царем и его племянницей. Ну так как?

– И вы называете это выбором? – возмутилась Полина.

– А в письмах такие огнедышащие пассажи, – мечтательно продолжал Видок, ухмыляясь во весь рот. – Просто загляденье. Жаль будет, если все это пропадет. Все-таки, что ни говори, хорошей литературы год от года становится все меньше.

Особые агенты обменялись растерянным взглядом.

– Пропади вы пропадом, – устало сказал Алексей. – Хорошо. Я… мы поможем вам. Только княжну не надо впутывать. Она тут ни при чем.

– Наконец-то вы заговорили по-человечески, – проворчал Видок. – Ладно, уговорились. Вы помогаете мне, а я в конце отдаю вам письма.

– Послушайте, – вмешалась Полина. – Я все-таки не понимаю. Зачем мы вам нужны? Ведь вы же могущественный человек, и вам ничего не стоит взять в помощники куда более подходящих людей, чем я и Алексей.

– Ну, полно, полно, – отозвался Видок. – Во-первых, вы нужны мне, чтобы разговорить эту чертовку Жанну, из-за которой я торчу здесь уже месяц. А во-вторых – и это гораздо важнее, – вы мне нужны, потому что вы детки белой курицы.

– Что вы имеете в виду? – поморщился Алексей, который никак не мог привыкнуть к жаргонной манере выражения их знакомого.

– По-французски это значит счастливчики, – объяснил Видок. – Вам чертовски везет, вот в чем дело. Разве вы не помните, кого мы с вами нашли в прошлый раз? И что, вы думаете, в одиночку, без вас, я бы вышел на него? Да ничего подобного.

«Узнаю твою манеру, – мелькнуло в голове у Алексея. – Сначала приставить нож к горлу, а потом осыпать похвалами. Старый пройдоха».

«Ага, стало быть, он ничего не забыл, – думала меж тем Полина Степановна. – Интересно, он и вправду ищет драгоценности? А они красивые? Наверняка да, раз принадлежали французским королям. Очень бы хотелось взглянуть хоть одним глазком!»

– Может быть, все-таки поговорим о деле? – предложила она. – О нашем деле? – Она сделала ударение на слове «нашем». – Как мы поняли, вы ищете украденные сокровища Бурбонов?

– Не совсем так, – скромно ответил Видок. – Вообще-то я ищу «Принцессу грез».

– Кого? – болезненно вскрикнул Алексей. Он отлично помнил, что принцессой грез называл в письмах княжну Александру проходимец Эльстон.

Видок бросил на молодого человека укоризненный взгляд.

– «Принцесса грез» – это так называемый зеленый бриллиант короны. Надо вам сказать, дети мои, что зеленые бриллианты, да еще большого размера, в природе встречаются крайне редко. В Дрездене, насколько я помню, есть «Зеленый дрезденский бриллиант», но «Принцесса грез» превосходила и его, – пока вместе с остальными сокровищами королей ее не украли 17 августа 1792 года.

– Помнится, два года назад вы уже рассказывали об этом, – заметила Полина.

– И тем не менее я напомню вам детали. Итак, бесследно исчезли уникальные драгоценности. Среди них был «Санси», прозрачный бриллиант, который, по легенде, принадлежал еще бургундскому герцогу Карлу Смелому. В 1828 году камень неожиданно всплыл у вашего соотечественника мсье Демидова [12] . «Большой синий алмаз», другая гордость короны, объявился в Англии в 1830-м. Его приобрел банкир Хоуп [13] . С третьим бриллиантом, который называется «Регент» [14] , вышла совсем забавная история. Воры вернули его на место. – Видок хитро прищурился. – Как по-вашему, почему они это сделали?

Алексей вытаращил глаза.

– «Регент» – очень большой бриллиант, – заметила Полина. – В нем сто пятьдесят каратов…

– Сто сорок, – поправил Видок. – И что же?

Алексей пожал плечами.

– Ну, наверное, воры не знали, что делать с такой крупной ценностью…

– Как – что делать? – удивился Видок. – Продать – целиком или разрезав на части. Неужели не ясно?