Книга Легкомысленные, страница 112 – С. Стивенс

– Ну да. – Келлан был бледен и потерян, как будто только что признался во многих убийствах, а не был лишь одиноким парнем, который спал со всеми охочими до него женщинами подряд.

– Толпы и толпы женщин, – добавила я не без сарказма в надежде приподнять ему настроение.

– Да… Прости.

Он попытался изобразить улыбку.

– Все в порядке. Ну, не совсем в порядке, людей использовать все же нельзя… Но я, пожалуй, понимаю.

Он посмотрел на меня исподлобья, восторженно обнадеженный. Я больше не могла сдерживаться, встала на цыпочки и поцеловала его.

– Итак?.. – спросил Келлан, отстранившись слишком поспешно.

– Что?

Я смутилась и пришла в легкое раздражение: я еще не кончила его целовать. Мне казалось, что никогда и не кончу.

Он явил чарующую полуулыбку.

– Я был прав? Ты использовала меня?

– Келлан…

Испытав угрызения совести, я отвернулась.

Улыбка слетела с лица Келлана, и он очень серьезно сказал:

– Если да, то ничего страшного, Кира. Мне просто хотелось бы знать.

– К тебе я всегда испытывала что-то, но… – вздохнула я. – Да, в самый первый раз я использовала тебя, и мне очень жаль. Это было непростительно. Если бы я знала, что ты любишь меня, я никогда бы…

– Кира, все нормально.

– Нет, не нормально, – прошептала я и тихо добавила: – Во второй раз было не так. То, что произошло, не имело никакого отношения к Денни. Это касалось только нас. Все было по-настоящему. И каждое прикосновение после этого стало настоящим.

– Ужасно приятно это слышать, – шепнул он в ответ, не глядя на меня, но мягко улыбаясь, а затем вдруг нахмурился опять. – Ты должна быть с Денни, а не со мной. Он хороший человек.

– Ты тоже хороший человек, – отозвалась я, изучая его прекрасное, но все еще насупленное лицо.

Келлан помотал головой, а я взъерошила ему волосы и снова вздохнула:

– Не надо считать себя плохим из-за того, что произошло между нами. Мы с тобой сложные.

– Сложные… – повторил он, кладя мне на щеку ладонь и поглаживая пальцем скулу. – Наверное, да.

Он уронил руку.

– Это моя вина…

– Перестань, Келлан. Я виновата не меньше. Я наделала ошибок…

– Но… – начал он.

– Нет, Келлан, мы оба все испортили. Всегда, знаешь ли, виноваты двое… Я хотела тебя так же сильно, как ты меня. И нуждалась в тебе, как ты нуждался во мне. И хотела быть рядом с тобой, как и ты. И точно так же хотела к тебе прикасаться. Ты мне небезразличен…

Я не сумела закончить мысль, и фраза повисла незавершенной.

На глаза Келлану вновь навернулись слезы.

– Я никогда не был до конца откровенен с тобой. Может быть, мне сразу следовало сказать, что я люблю тебя? Я страшно раскаиваюсь, Кира. Я столько раз тебя ранил. Знала бы ты, как многое мне хочется изменить… Я…

Мне пришлось заткнуть ему рот крепким поцелуем. Теперь я понимала лучше. Боль не ушла, но я видела, какой удар я нанесла ему сама. Он сделал единственную вещь, какую умел, чтобы унять страдания. Плохо ли, хорошо ли – другое было ему неведомо. Келлан снова коснулся моей щеки и вернул поцелуй, мы слились, на миг позабыв о нашей напряженной беседе.

По прошествии вечности, показавшейся мне слишком короткой, он отступил и тихо произнес:

– Нам пора идти.

– Погоди, ты приволок меня на самую верхотуру, в такое романтичное… уединенное… место, чтобы только поговорить? – Я искушающе вскинула брови.

Он ухмыльнулся и покачал головой:

– Ну и ну – смотри, как я тебя развратил.

Самодовольно просияв, я рассмеялась.

– Идем, пора ехать домой. – Он увлек меня к лифтам, я же надулась, и он сказал, заметив мое выражение: – Кира, уже поздно, то есть рано, а тебе нельзя задерживаться на балу. – Келлан свел брови. – А то в тыкву превратится не карета.

Я закатила глаза при этом сравнении, но он был прав: пора домой. К своему удивлению, я расстроилась, но отбросила досаду. Я вроде как ожидала… Покраснев, я не стала додумывать мысль.

Мы завершили нашу круговую прогулку, дойдя до лифтов, и я бросила последний взгляд на эффектный город внизу и эффектного мужчину, стоявшего рядом. Он утопил кнопку, я улыбнулась, и мы стали ждать, когда двери откроются.

– Отлично. Но тебе незачет. – Я втянула Келлана за футболку в кабину и поддразнила: – Мне было обещано потрясение.

Он хулигански ухмыльнулся и привлек меня для долгого поцелуя, едва двери сомкнулись и мы устремились вниз.

На обратном пути, пока мы шли от «Иглы», Келлан поглядывал на меня мрачно, а я озадаченно вскидывала брови, испытывая сладкое томление. Возле машины он остановился и склонил голову набок, изучая меня.

– Я хотел поговорить еще кое о чем.

Бабочки, порхавшие у меня в животе, затеяли делать сальто.

– О чем? – спросила я так тихо, что вышел даже не шепот.

Угрюмость Келлана резко сменилась сухой ухмылкой вкупе с изогнутой бровью.

– Поверить не могу, что ты украла мою тачку… Что, серьезно?

Я рассмеялась, припомнив мою развеселую езду, а после и ее причину, при воспоминании о которой я состроила гримасу.

– Ты вроде как заслужил. – Я ткнула его в грудь. – Тебе повезло, что она вернулась к тебе целой, а не по частям.

Келлан надулся, но распахнул мне дверь:

– Хмм… На будущее: нельзя ли врезать мне лишний раз, а мою крошку оставить в покое?

Я взяла его за подбородок, поставив ногу на подножку:

– Хмм… На будущее: нельзя ли больше не шляться по «свиданиям»?

Он снова помрачнел, но усмехнулся и чмокнул меня в щеку.

– Да, мэм.

Когда я села, он покачал головой, а я улыбалась про себя, покуда он огибал машину и устраивался на водительском месте.

Я притиснулась к нему, и мы молча поехали к дому. Уютная тишина была такой же осязаемой, как тепло его кожи, когда Келлан держал меня за руку. Только сейчас, свободно к нему прикасаясь и беспрепятственно доверяясь ему, я поняла, насколько мне его не хватало и как сильно я к нему привязалась, и мысленно улыбнулась, вспомнив, как он признался, что подсел на меня. Я испытывала бесконечную радость: нас одинаково влекло друг к другу, хотя я до сих пор не понимала, что он во мне нашел.

И даже после того, как машина остановилась на подъездной дорожке и Келлан заглушил двигатель, мы остались сидеть: моя голова – у него на плече, его рука – на моей талии. Никто из нас не хотел соприкасаться с холодной реальностью вне уютного салона.