Книга Темные объятия, страница 83 – Шеррилин Кеньон

— Нет, просто наше племя живет гораздо дольше людей.

— Насколько дольше?

— Около тысячи лет. Плюс-минус столетие.

Ух ты! Вот это долгожители!

Интересно, каково строить планы на тысячу лет вперед? Впрочем, что-то подсказывало Саншайн, что долгая жизнь может стать не только благословением, но и проклятием, — особенно если ты один...

Вейн сканировал взглядом толпу: его пронзительно-зеленые глаза, казалось, не упускали ничего вокруг.

— Ты так охотно рассказываешь о себе, а из Тейлона слова не вытянешь. Почему?

Он пожал плечами.

— Я никому не клялся держать свое существование в тайне, как некоторые. И, держу пари, ты за последние дни видела столько разных чудес, что волком-магом тебя не удивишь. А потом, — усмехнулся он, — предположим, ты кому-нибудь расскажешь, что общалась с волком в человеческом облике. Знаешь, что из этого выйдет?

— Что?

— Рассказывай на здоровье, — лукаво усмехнулся он. — В психиатрической клинике станет одной пациенткой больше — только и всего!

С этим Саншайн не могла не согласиться.

— Ты действительно волк?

Он кивнул.

— Почему же превращаешься в человека?

— Долгая история. Мы — искусственная раса, созданная около девяти тысяч лет назад. Тогда наш прародитель решил спасти жизнь своих сыновей, скрестив их ДНК с ДНК некоторых избранных животных. Так появились мы. Каждый из его сыновей раздвоился, превратившись в двух существ: одно — с человеческим сердцем, другое — со звериным. Я — потомок волка по прямой линии.

— И у тебя сердце волка?

Он снова кивнул:

— И мораль, и инстинкт самосохранения — тоже волчьи.

— А тебе никогда не хотелось стать человеком?

— Никогда. Зачем?

И снова ей показалось, что Вейн что-то от нее скрывает. Кажется, этот вопрос всколыхнул в нем какие-то чувства... чувства, которыми он определенно не намерен с ней делиться.

Поэтому она решила сменить тему разговора.

— Скажи, больно менять облик? Как это происходит? Как в кино — хрустят кости, ты стонешь, рычишь и покрываешься шерстью?

Он фыркнул:

— Конечно, нет! В Голливуде вечно все драматизируют. Мы — магические создания, так что по большей части наши превращения происходят безболезненно. Неприятного в этом не больше, чем в пространственном скачке. Чувствуешь что-то вроде легкого электрического разряда — и все. Если все делаешь правильно, то это даже приятно.

— В самом деле, ты потрясающее существо! — Склонив голову набок, она уставилась на него оценивающим взглядом.

— Что это ты так на меня смотришь?

— Пытаюсь представить, как ты выглядишь в образе волка.

— Молись, чтобы тебе никогда не пришлось это узнать!

— Иногда мне кажется, — задумчиво заметила Саншайн, — что крутые парни вроде тебя пугают людей просто для того, чтобы те к ним не приставали!

— Иногда — да.

Почувствовав, что развивать эту тему не стоит, Саншайн села на свое место и принялась ждать.

Камерон не появлялся.

Вейн хотел отвезти ее назад, к Тейлону, но Саншайн возразила:

— Может быть, он просто опаздывает. Должно быть, у него другая встреча или что-то еще. Нельзя же договориться, а потом просто уйти!

Вейн зарычал совсем по-волчьи, но прислонился к чугунной ограде и застыл в ожидании. Ждала и Саншайн, следя за своим товаром и развлекая себя набросками в блокноте.

Перевалило за полдень.

Камерон так и не пришел.

В четыре часа Селена отправилась перекусить.

Вейн присел рядом на тротуар, опершись на руки и вытянув вперед длинные ноги. Футболка на груди натянулась, обрисовав безупречную мускулатуру.

— И ты каждый день вот так здесь сидишь? — поинтересовался он.

— Чаще всего — да.

— Я бы свихнулся через час! Чем ты спасаешься от скуки?

— Рисую. За работой время летит незаметно: не успеешь оглянуться — уже пора домой.

— Не понимаю! — проворчал Вейн.

Саншайн привыкла к тому, что люди без творческой жилки не понимают ее образа жизни.

— Саншайн, привет! Есть что-нибудь новенькое?

Через площадь к ней направлялась постоянная покупательница, Бриди Мактирни, — высокая полная женщина с лицом боттичеллиевского ангела, нежным и грустным. В дополнение сходства с персонажами Боттичелли свои волосы она собирала в узел на затылке, выпуская несколько кудрявых прядей, обрамляющих лицо. Волосы у Бриди были темно-рыжие, такого темного оттенка, что в помещении казались черными, — только при солнечном свете они вспыхивали огнем.

Эта симпатичная женщина, владелица магазина модной одежды, регулярно покупала картины Саншайн и украшала ими торговый зал.

— Мне очень жаль, но нет, — ответила Саншайн. — В последнее время я не писала ни фантастических сюжетов, ни видов Джексон-сквер. Работала в основном по заказам.

— Какая жалость! Я только переехала в новую квартиру и хотела чем-нибудь украсить унылые серые стены.

Саншайн нахмурилась. Она помнила, что Бриди очень любила свою квартиру на Ибер-вилле.

— А почему ты переехала?

— Из-за Тейлора. Он жалуется, что ему приходится ездить на работу через весь город, — вот мы и перебрались поближе к его офису.

— Но ведь твой магазин был в соседнем доме! Значит, теперь ездить на работу через весь город придется тебе?

— Знаю. Но что же делать? Это одна из тех жертв, которые мы приносим ради любви. — И она улыбнулась какой-то жалкой улыбкой.

Да-да, именно поэтому Саншайн всегда боялась жить с мужчиной!

Ради всего святого, почему «жертвы любви» всегда приносит женщина? Почему бы, для разнообразия, мужчине чем-нибудь не пожертвовать для любимой?

— Ладно, — вздохнула Бриди, — позвони мне, если напишешь что-нибудь в моем вкусе, хорошо?

— Конечно. Кстати, ты отлично выглядишь. Сбросила вес?

Бриди просияла.

— Похудела до шестнадцатого размера. Но, должна тебе сказать, мне пришлось вообще ничего не есть!

— Что ж, потрясающий результат, поздравляю!

— Спасибо. Тейлор записал меня к себе в клуб на занятия аэробикой четыре раза в неделю — это мне и помогло.

— Вид у тебя не слишком-то довольный.

Бриди вздохнула:

— Честно говоря, терпеть не могу аэробику! Просто не знаю, куда провалиться, когда приходится пыхтеть в тренировочных залах рядом с худенькими девчушками в леотарах. Боже правый, они-то что там забыли? После занятий пирожных с кремом хочется сильнее, чем после трехдневной голодовки!