Онлайн книга «Ведьмин камень»
|
Николай плеснул себе еще немного коньяка и выпил залпом. – Полина, хотите еще чая? – Нет, спасибо. – А может, все-таки коньячку? Пятьдесят грамм. Вещь хорошая... – Верю. Но за рулем я не пью. – А если мы поставим машину на стоянку? Я внимательно посмотрела в глаза Николая. Он сделал то же самое. – Зачем? – Ну, посидим вдвоем, коньячку выпьем... У меня хорошая музыка есть... А если хотите, можем в ресторан сходить. – Извините, Николай, я не по этой части. – По какой «по этой»? Полина, вы что, обиделись? Да вы все не так поняли! – Николай, давайте определимся раз и навсегда: спиртное я не пью, по ресторанам не хожу... Личных отношений с клиентами не завожу. – А вот это напрасно. Я считаю, молодая симпатичная девушка может позволить себе иногда отдохнуть, расслабиться... – А я и не напрягаюсь. Давайте лучше уточним такой вопрос. Вы с сестрой жили в этой квартире. Она занимала большую комнату, вы – маленькую. Так? – Да, все правильно. У нее был муж, потом вот пацана взяли из детдома... Их было трое, я – один. Потому они и занимали большую комнату. Мне одному много ли надо? – Вы никогда не были женаты? – Нет. То учеба, то армия – три года во флоте, потом работал, сидел... – А комнату вашей сестры можно посмотреть? – Конечно! Только что вы там собираетесь увидеть? Мебель? Ковры? Николай направился к двери, я – следом. Комната, в которую мы зашли, была намного больше той, которую занимал Николай. В ней было два окна. Ширма перегораживала комнату почти пополам. Здесь тоже была хорошая добротная мебель в стиле рококо. Горка, ломберный столик, кресла, канапе, деревянная кровать-«полуторка» под девятнадцатый век... – Они здесь жили втроем? – уточнила я. – Да. Ярослава с мужем спали на кровати, за ширмой. Андрей – на канапе. Когда уже оканчивал институт, стал снимать отдельное жилье. Считал неудобным жить с родителями в одной комнате. – Большая... Сколько здесь метров? – уточнила я. – Кажется, двадцать шесть или что-то около того. Мы вернулись в кухню. Хозяин налил мне еще зеленого чая, я решила не отказываться. – Николай, у вас большая просторная квартира. По сегодняшним меркам – просто шикарная. Почему вы с сестрой не разменялись? – На что? Я, если честно, прикидывал варианты... Нам светили в лучшем случае две однокомнатные квартиры в отдаленных районах в простых «хрущобах». А сестра эту квартиру любила. Мы ведь оба здесь родились и выросли. Вы сами видите – потолки высокие, комнаты большие и светлые... Здесь простор! Таких сейчас немного. Жалко такую красоту менять на черт знает что. При Сталине строили добротно, на века... Потом стали гнать халтуру. Лишь бы больше, а на качество никто внимания не обращал. А потом ведь я сам делал здесь ремонт. Все своими руками. Здесь все добротно, все на совесть. Да вы сами видите... Я покосилась на Николая. Хвалится? Впрочем, есть чем. – Кстати, Полина, вы знаете, почему меня не выпустили досрочно? Я делал ремонт в тюрьме, в служебных помещениях. Начальнику так понравилось, что он привез меня к себе домой, я и у него там все обустроил. Можно сказать, один сделал перепланировку и евроремонт. – Так вы с сестрой из-за квартиры не ругались? – Полина, вы что, на слове меня поймать хотите? Как следователь? Говорю же: нет, мы не ругались ни из-за квартиры, ни из-за чего другого. Мы с сестрой жили дружно. Она меня практически вырастила, была мне как мать... Я что, по-вашему, фуфло, дешевка?! – Хорошо, хорошо. Тогда давайте уточним насчет перстня. Вы говорили, у вашей сестры был какой-то перстень. – Да, старинный золотой. С турмалином. Это такой черный камень, очень редкий. Его еще называют шерлом. Камень ведьм, между прочим. Когда-то он принадлежал нашей маме. Потом, когда ее убили, перстень хранила сестра. Она его очень берегла – сами понимаете, память о матери, да и вещь дорогая. Он был не просто из золота, а из золота высшей пробы. Сейчас такой сплав уже не делают. Когда Ярослава умерла, Андрей почему-то сразу кинулся искать этот перстень. Не нашел, стал напирать на меня. Сознавайся, говорит, это ты маму убил! Я прямо обалдел, когда в первый раз это услышал. Думал, у него от горя крышу снесло. Ну, не дурак?! Я убил свою сестру?! Он и следователя пытался на меня натравить. – Вы на него сильно из-за этого обиделись? – Я?! Полина, вы что? Андрей, хоть и не кровный мой родственник, но как-никак сын моей сестры, она его больше двадцати лет воспитывала. Если придется, я буду его защищать до последнего... И это не красивые слова, поверьте. Просто... у меня совсем не осталось родных. Николай опустил голову. Он был очень печален. – Значит, перстень пропал. А разве она не носила его? – Нет, надевала, конечно, но редко. Почти никому его не показывала. Он, насколько я знаю, лежал в ее шкатулке с украшениями. На самом дне, в маленькой синей коробочке. Когда мы кинулись его искать, его там не оказалось. – А может, она сама его продала? – Вряд ли. Она очень им дорожила. Это же память о маме. Да и стоит он очень дорого, немногие дали бы за него настоящую цену. Где найти таких покупателей? – Она носила перстень ювелиру? – уточнила я. – Да, делала оценку. – И какую сумму ей озвучили? – Она не сказала, а я не спрашивал. Зачем? Перстень принадлежал сестре. Я не лез в ее дела. – Подождите, Николай, но такие вещи, как правило, являются общим наследством. – Да я что, не мужик? Еще буду цацками интересоваться! Я своими руками зарабатываю, и неплохо. В это время снова раздался звонок моего мобильника. Дедуля переживал за меня и торопился справиться о моем самочувствии. Я извинилась перед хозяином и включила телефон. – Ариша, больше не звони мне, ладно? – Ты уверена, Полетт? – засомневался он. – Абсолютно. – Ну как знаешь, – сказал дед немного обиженно и отключился. – Николай, – снова обратилась я к хозяину, – так вы хотите найти перстень вашей сестры? – Конечно, хотелось бы. Но не это главное. Это так... попутно, если получится. Главное – узнать, кто ее убил. – Ваша сестра умерла уже довольно давно... – Почти три недели назад. А что? – А ваш племянник до сих пор не приходит жить в комнату своей матери. Не знаете, почему? – Наверное, это надо спросить у него. Я говорил ему: комната, мол, пустует. Приходи и живи. Но он что-то тянет... А вообще-то я его понимаю... |