Онлайн книга «Ведьмин камень»
|
– Не спрашиваю для чего, понимаю, что раз заказываете, значит, так надо, – глубокомысленно изрек Абрикосов. – Оставляйте. Через час подойти сможете? – Конечно. Я вышла на улицу и вдохнула полной грудью свежий воздух. Придется погулять по городу час. Кстати, это время можно потратить на разговор с адвокатом. Я знала, что Кац берет сначала очень небольшие суммы в качестве задатка, а потом выставляет конкретные счета. Но люди все равно платят. И это правильно: услуги хорошего адвоката должны стоить дорого. Я набрала номер Каца. – Илларион Сигизмундович? С вами говорит Полина Казакова, внучка Аристарха Владиленовича... – Да, да, я в курсе. – Дедушка сказал, что вы беретесь зищищать... – Как я могу отказать Аристарху Владиленовичу?! Разумеется, берусь. – В таком случае я готова привезти вам деньги. – Я у себя в конторе. Знаете, где это? – Нет. – Тогда записывайте: Саперная, сорок. Я улыбнулась: Кац считает, что такие сведения невозможно запомнить? – Записала. – Ну-с, жду! Я выключила телефон и прыгнула в машину. * * * ...Илларион Сигизмундович сидел за огромным столом в своей адвокатской конторе и говорил с кем-то по телефону. Его кабинет больше напоминал цветочный магазин: здесь повсюду были цветы в горшках и просто в огромных вазонах. Пока Кац подробно рассказывал кому-то, как надо подавать заявление в суд, я рассматривала эти цветы и удивлялась, как у старика хватает времени ухаживать за ними. Здесь были лилии, пара фикусов, колумнея, множество бегоний, примул и даже цикламен. Он стоял прямо на столе адвоката и цвел нежными розовыми цветами. – Итак, – сказал Илларион Сигизмундович, кладя трубку на аппарат, – что там у нас с нашим подзащитным? Я коротко рассказала, за что арестован Николай, и положила перед адвокатом деньги в конверте. Он убрал их в сейф, стоящий рядом с его столом, и повернулся ко мне: – Значит, в момент убийства вы были в кафе? – Да. – Кто-то может это подтвердить? – Нас видело много народа. А главное – официант. У него был бейдж на груди, и там было написано: «Вася». – «Вася»? Это хорошо. Далее. Перстень вашему Солдатенкову воровать нет смысла, так как он считал его своим, так? – Да. И потом, я подозреваю, что Солдатенков хотел подарить его мне. Зачем же ему делать вид, что он хочет подарить мне перстень, который он украл? – Логично. – А еще, Илларион Сигизмундович, у меня есть основания считать, что перстень в данный момент находится в комнате его племянника Андрея Лютикова. – Можете обосновать? – Нет, это только предположение. Если вы скажете об этом следователю и потребуете обыска в комнате Лютикова, вполне возможно, что перстень там и окажется. А уж кто его туда подложил, пусть сыщики сами разбираются. – Логично. Что еще? – Не знаю. Главное, чтобы Солдатенкова отпустили под подписку. Человек невиновен. У него и так горе: сначала сестра умерла – обварилась кипятком. Заметьте: сама. Об этом мне следователь сказал, который вел это дело. Месяца не прошло – теперь вот племянник... Несчастный случай. А человеку даже похоронить парня не дают, держат в КПЗ. – Хорошо, я понял. Я буду настаивать на освобождении под подписку. – А главное – пусть перстень хорошенько поищут. Наверняка он лежит себе где-нибудь, а человек сидит ни за что. – Вы в свидетели пойдете? Ну, что в тот вечер были с вашим другом в кафе? – Разумеется. Я оставила адвокату номер моего мобильника и просила связываться со мной в любое время дня и ночи. Кац обещал немедленно поехать в КПЗ. Потом мы попрощались, я вышла из адвокатской конторы на улицу. Теперь – к Абрикосу. * * * ...Он торжественно вручил мне оба ключа. – Вот этот может немного заедать, так вы его вот так потихоньку туда-сюда покачивайте. Хорошо? – Угу. Сколько я вам должна? – спросила я, кладя ключи в карман джинсов. – Что вы, Полина! Это же для Рядового. У нас с ним другие счеты. Он мне помог, я такое не забываю... – Сева, а если не секрет, в чем именно он вам помог? Мужчина смутился, поводил бровями, пожевал губами, но, очевидно, все-таки решил рассказать мне все: – Я тогда по сто пятьдесят девятой чалился. «Пятерку» мне дали... Ну, вы знаете, что это за статья... – Мошенничество. – Во-во! Оно самое. Мы лохов как кроликов разводили... Так вот. Чалился я на зоне, где было принято играть в «рабовладение». Это когда зэки друг друга в карты проигрывали. Меня проиграли, и новый мой «хозяин» велел мне на кулаках с одним мордоворотом биться. На потеху всем. Это у нас так «верхи» развлекались. А я в тот день животом маялся. Встал с утра – болит и болит... Короче, мне биться, а я не могу: боль все сильнее. А правила в игре такие: если задание «хозяина» не выполнил, могут и того... Сева выразительно чиркнул себя ребром ладони по шее. – Да, там все серьезно было... Так вот, Рядовой, ну, Колян, значит, видит, что со мной совсем худо, – впрягся за меня драться. Лупились они с тем мордоворотом конкретно. Тот, зараза, в прошлом мастером спорта по каким-то там боям был, так что Коляна он таки уделал. Тот потом неделю отлеживался. А я в тюремный госпиталь попал: у меня приступ аппендицита оказался. – Ну и как? – Вырезали. А с Коляном мы с тех пор стали дружить. Я-то раньше освободился, он потом меня нашел... – Понятно. Ну что ж, я пойду. Мне пора. – Полина, так, может, вам помочь? Ну что вы там открыть собираетесь? Я представила, как вхожу в подъезд с таким громилой с бандитской физиономией. Бабушки во дворе непременно обратят на нас внимание. Может, переполошатся, милицию вызовут... Ну уж нет, одной проще. Мое появление в доме Лютикова паники у жильцов не вызовет. Я поблагодарила Абрикоса, отказалась от его помощи и ушла. * * * Ключ повернулся в замке так тихо, что я едва услышала это. Я на цыпочках зашла в прихожую. Здесь никого не было. Дойдя до комнаты Андрея, я открыла и его дверь. Вот это ключи! Ай да Абрикос! За что он там сидел? За мошенничество? Странно, ему бы в медвежатники! В комнате по-прежнему царил беспорядок. Значит, с тех пор как мы с Николаем были здесь, больше никто ее не посещал. Я заперла дверь изнутри, разулась, чтобы не было слышно моих шагов, достала приготовленные заранее медицинские перчатки, купленные в аптеке в том доме, где живет Абрикос. Я стала убирать вещи на те места, где, как мне казалось, они должны были лежать. Рубашки – стопочкой на одну полку шкафа. Полотенца – на другую. Трусы и майки – на третью. Пиджак повесила на плечики. Коробки с обувью убрала на антресоли. Постепенно комната стала приобретать жилой вид. |