
Онлайн книга «Готовьте ваши денежки»
– Нет. – А куда? – Мы едем к Элеоноре Брутской. – Кто это? – Заядлая коллекционерша, которая ради нужной ей картины на такое пойдет… – в голосе Марка звучала неприкрытая злость. Но меня сейчас волновало другое: – А как же Орлов? Ведь картина предназначалась для него! – Кравец дал новое распоряжение, теперь покупателем будет госпожа Брутская. – Вот оно что… Кравец… – произнесла я и снова переключила свое внимание на дорогу. Машина то продвигалась вперед на пару метров, то снова замирала, стиснутая между старенькой «Таврией» и громоздким джипом. Никуда не свернуть, никого не обогнать. Еле-еле автомобильный поток полз по центральному проспекту. Только на развилке у Слободской машины быстренько разбегались в разные стороны. Я включила третью передачу, проскочила на желтый сигнал светофора и быстро погнала машину вниз. – Какой нам нужен номер дома? – спросила я, когда «Фольк» свернул на Набережную. – Никакой. Мы условились встретиться на нейтральной территории. Нас ждут на Предмостовой. – ??? Вся эта ситуация нравится мне все меньше и меньше. Впрочем, нервничала не только я. Ерзал на месте и волновался и Марк. А когда я свернула на Предмостовую, он и вовсе потерял голову. – Жень, только прошу тебя – будь рядом. Может произойти все, что угодно. Что бы я ни сказал… Я потом всю объясню. Я не поняла, о чем это он, а времени на расспросы уже не было. Наша машина проползла по узкой улочке и съехала на Набережную. На всем пространстве вдоль замерзшей реки не было ни души, только у самой кромки воды стояли два тонированных джипа. «По нашу душу», – подумала я. – Уже ждут, – словно угадав мои мысли, произнес Марк. Я нажала на педаль тормоза, авто замерло на месте. Мой попутчик достал из-под сиденья картину, тяжело вздохнул, сунул тубус под мышку и произнес: – Пошли? Мы одновременно распахнули дверцы и шагнули на улицу. Прошли вперед и плечом к плечу остановились напротив громоздких иномарок. Со стороны реки обдавало ледяным ветром, пробирало аж до мозга костей. Наконец из джипа на Предмостовую выбрались два широкоплечих амбала, а следом за ними лакированными туфельками ступила на снег и мадам Брутская. Она выпрямилась, захлопнула дверцу, тряхнула полами белого норкового манто. Когда она сделала пару шагов вперед, я поняла, что даме далеко за семьдесят. Волосы идеально покрашены в белокурый цвет, на лицо нанесен толстый слой косметики, но сморщенные руки выдавали «молодку» с головой! Бабуля дала знак своим охранникам ждать ее в стороне, а сама процокала к нам поближе. Злые, ярко накрашенные глаза скользнули по Марку, внимательно изучили меня. – Был уговор, что ты придешь один, – прокаркала Элеонора. – Кто это? – Мать Ромы. То, что я не подпрыгнула на месте и не схватила Марка за грудки с требованием разъяснить мне, какого черта здесь происходит, еще не значило, что слова моего попутчика меня не удивили. – Нора, давай ближе к делу. Старуха еще раз пробуравила меня глазами, а потом спросила. – Привез картину? – Привез. – Давай сюда! – Сначала ребенок! – Сначала картина! – заявила бабка. – Ребенок в машине. Получишь его, как только я удостоверюсь, что картина настоящая. Марк не шелохнулся. – Обманывать не буду. Мне достаточно взглянуть на полотно. В противном случае никакого обмена не будет! Молча Марк протянул Элеоноре тубус. Бабулька тут же сцапала черную трубу и затеребила шелковые тесемки. Ее узловатые пальцы, унизанные тяжелыми перстнями, с необычайным проворством открывали футляр и выудили из нее скрученное в рулон полотно. Я внимательно следила за Элеонорой. С придыханием и трепетом она развернула картину и уставилась на нее. Ее накрашенные глаза были поочередно маслянистыми… удивленными… злыми… потом она отшвырнула от себя холст и заорала: – Ты вздумал меня дурить?! – Что? – взвился Марк. – Что ты мне притащил?! Что это? – топала ногами старуха, раздирая каблуками упавшую под ноги картину. – Что это такое? Ты притащил мне подделку?! Думал, что я не замечу? Думал… – она захлебнулась собственными словами. – Ты кретин! У меня же твой сын! – Нора, этого не может быть! – Марк кинулся к ней, выхватил из-под ног картину. – Это полотно… То самое… Я сам выкрал его у Давыдова… – Не знаю, у кого ты его там украл! – сучила Элеонора сухими кулаками в воздухе. – Но у меня твой сын, и ты пожалеешь о своей выходке! Ой, как пожалеешь! – Нора, постой, это какая-то ошибка! – Да, именно ошибка! Ты совершил большую ошибку, вздумав со мной шутить! – Клянусь тебе, это та самая картина, которую я украл у Давыдова! Она, и никакая другая! – Тогда разуй глаза, дурень! – прокаркала она. – Сам должен разбираться в таких вещах. То, что ты мне привез, – жалкая подделка, не стоящая и гроша ломаного! – Нора, но… – Даю тебе срок два дня. Если через двое суток у меня не будет картины, то своего сына ты увидишь только мертвым! Место и время встречи те же! – сказала старуха, махнула подолом шубы и залезла в джип. Бравые братки последовали за своей старой хозяйкой. Дверцы хлопнули, иномарки сорвались с места и, обдав нас снегом из-под колес, промчались мимо. Я только успела обернуться назад, как последнее авто из вереницы повернуло и скрылось из виду. – Это конец, – произнес Марк, сел на промерзший парапет и схватился за голову. Таким своего попутчика я не видела еще никогда. Растерянный, подавленный, загнанный. Я смотрела на него и не знала, что сказать, с чего начать, какой вопрос задать первым. А вопросов к Марку у меня было немало. – О чьем сыне говорила Элеонора? Почему картина поддельная? Марк, что все это значит, черт возьми?! – наконец выговорилась я. – О моем сыне. О моем сыне говорила Брутская! – не поднимая головы, ответил Марк. – Мерзкая старуха похитила моего сына!!! Она требовала картину, которую выставили на аукционе во Франции, в обмен на МОЕГО СЫНА! – Как так? – опешила я. – Вот так! Старая карга решила, что намного проще будет похитить ребенка и таким образом заставить меня красть для нее картину, чем раскошеливаться на сумму в несколько миллионов, чтобы приобрести ее на законных основаниях! Я окончательно перестала что-либо понимать. – То есть Элеонора похитила твоего сына и требовала, чтобы в обмен на ребенка ты выкрал картину у Давыдова? – Именно. – Но ведь ты работал на Мишу Кравца! Вместе с Ником вы должны были украсть картину и доставить ее в Тарасов для Григория Орлова! |