Онлайн книга «Меня не проведешь»
|
— Надо же! — вырвалось у меня, когда мы остались с Лапиным вдвоем, и он провожал меня до дома. — А я ведь долго подозревала именно вас, Олег Васильевич! — А я в этом как-то и не сомневался, — съязвил он, — кого ж и подозревать, как не меня? Рожа мерзкая, нос длинный, тип такой противный… А вы у нас, Таня, эстетка, вам все красивое подавай! — Он вздохнул. — Кстати, — продолжил он, — может быть, после того, как мы с вами доблестно лазали в чужие окна, носились как угорелые по пустырям и совершали прочие совместные странные поступки, не пора ли нам перейти на «ты»? Или вы воспитаны в викторианском духе, со строгостью? — Давай перейдем, — согласилась я, — если бы меня воспитывали в этаком духе, вряд ли я стала в твоей компании так разлагаться морально… — Если бы я не был влюблен в свою жену, — многозначительно сказал он и покраснел, что было несколько странно для такого циника, — я бы обязательно сделал это теперь… — Влюбился бы в свою жену? — невинно переспросила я. — Нет, — покачал он головой, — влюбился бы в совсем другую женщину. Отчаянно лазающую по чужим окнам, расследующую тайные деяния злодея Чернецова, умную, красивую и… — Какую еще? — зажмурилась я от удовольствия. — В беззащитную и ранимую, — улыбнулся он, — иногда неуверенную в себе, иногда смеющуюся как ребенок… В самую настоящую женщину на свете… Честно говоря, мне стало очень жаль, что он уже влюблен в свою жену. Я поцеловала его в щеку и быстро вбежала в подъезд. Мне было очень хорошо. Хотя немного хотелось плакать. * * * Дома я поняла, что очень устала. Ноги гудели, голова раскалывалась. Я включила душ. Как я под ним умудрилась не заснуть, ума не приложу. Но, как только моя голова коснулась подушки и я мысленно улыбнулась воспоминанию о Лапине, я почувствовала, как я уплываю, и сон, в который я уходила, был сладок, как сон ребенка или уставшего насмерть человека. Наступило утро, жестоко вырвав меня из объятий сладкого сна звонком в дверь. Я взглянула на часы — они показывали десять утра. — Неужели опять кто-то по делу? — захныкала внутри меня Таня-ленивая. — Это будет слишком… Я же должна иногда отдыхать. Я тоже человек, не робот же. Не терминатор какой-нибудь… Звонки продолжались. Веселые и настойчивые, они вызывали меня к двери. Накинув халат и не найдя тапочки, я босиком прошлепала к зеркалу, причесала волосы и, поняв, что большего от себя я сегодня не добьюсь, пошлепала дальше к двери. На пороге стояла Алина с огромным свертком. — Доброе утро, — улыбнулась она, — вы извините, я так рано… Я сонно улыбнулась и пригласила ее войти. Она села и нерешительно начала: — Во-первых, Таня, я думаю, что вы заработали свой гонорар, а мой муж не в состоянии заплатить вам за свой арест… Поэтому возьмите хоть вот это… С этими словами она протянула мне конверт. — Здесь не так уж много, но… — она запнулась. — Откуда у вас деньги, Алина? — рискнула поинтересоваться я. — Я продала револьвер, — потупившись, тихо сказала она. — Возьмите, хорошо? Я вздохнула. Если я не возьму, она жутко расстроится. И обидится. — Хорошо, — кивнула я. — Уф, — облегченно выдохнула Алина, — а это вам от нас… От меня и Михаила… Она начала разворачивать сверток. — Когда-то, — рассказывала она, пока занималась распаковкой, — мы были с ним на этюдах, и тогда он нарисовал наш с ним портрет… Он долго лежал у меня, а я… Я никогда не смогу на него смотреть. Мы здесь — слишком молодые. И слишком счастливые… Она посмотрела мне в глаза и тихо прошептала: — Я вас очень люблю, Таня… И очень вам благодарна… Я даже не успела ответить. Дверь захлопнулась, и она исчезла так же стремительно, как появилась. * * * С картины на меня смотрели два юных лица, освещенных улыбками и счастьем. Радость била через край. Их любовь казалась вечной. |