Книга Я подарю тебе "общак", страница 60 – Евгений Сухов

Калганов нажал на спусковой крючок. Сухо щелкнул ударный механизм, но выстрела не произошло.

– Повезло все-таки, – прокомментировал Калганов. – Повторяю вопрос: где «общак»? В барабане осталось пять ячеек. В одной из них тебя ждет пуля. Шансы сдохнуть растут.

– А я не боюсь риска, – с бьющимся сердцем заверил Лапа. Ему стоило больших усилий сохранять «хорошую мину при плохой игре».

И вновь «наган» Калганова дал осечку. Поскольку желания говорить у Лапы не появилось, начальник ОГПУ нажал на спусковой крючок еще три раза и криво усмехнулся:

– Тебе поразительно везет, но теперь все. В барабане осталось одно гнездо, и в нем точно патрон.

– Ну и стреляй. Покончим с этим, – безразлично бросил Лапа и почувствовал, как по лицу покатились крупные капли пота. Калганов заметил это, зловеще улыбнулся и нажал на спусковой крючок. Невероятно, но револьвер снова выдал осечку. Лапа недоуменно посмотрел на Калганова.

Тот продемонстрировал ему шесть патронов, лежавших у него на ладони:

– Ловкость рук, как в карточной игре. Знаешь, как было приятно смотреть на твою морду в этот момент? Я все гадал, обмочишься ты или нет? Ты молодец, выдержал. Просто кремень, а не человек.

– Что дальше? – поинтересовался Лапа, вся одежда которого была мокрой от пота.

– Дальше я предложу тебе отличную сделку, – с довольным видом сказал Калганов. – Ты сообщаешь мне, где «общак», потом пишешь явку с повинной, что такие-то, мол, люди заставили тебя ограбить Госбанк, чтобы профинансировать покушение на товарища Сталина. Список людей я тебе предоставлю. Затем ты становишься внештатным сотрудником ОГПУ. Такие отчаянные нам нужны. Я поручу тебе управлять бандой Дрозда. Тебя коронуют. Станешь вором в законе, будешь следить, чтобы урки не разевали рот на государственное. Я даже буду давать тебе списки, кого можно грабить. Ну, а если надо кого устранить – подсобишь по-тихому. Что думаешь по этому поводу?

– Предложение хорошее, – кивнул Лапа, – но сначала я должен сказать, где спрятан «общак»?

– Да, без этого дело не пойдет, – подтвердил подобревший Калганов.

– А что будет с Дроздом? – медленно спросил Лапа, размышляя над тем, что наговорил начальник ОГПУ.

– Мы его уберем под землю, – нетерпеливо бросил Калганов. – Давай решай сейчас, времени на размышления нет. Или да, или нет.

– Нет, – спокойно ответил Лапа, – я бы рад сотрудничать с советской властью, но беда в том, что нет у меня никакого «общака». Дрозд меня подставил, он сам «общак» умыкнул, а обтяпал все так, как будто это я.

– Хватит мне тут пургу гнать! Сука! – Калганов просто брызгал слюной.

Он ударил несколько раз «медвежатника» рукояткой «нагана» по голове, потом вызвал охрану. Вместе с двумя громилами в комнату вошла помощница Калганова – Роза Александровна. Лапу подняли со стула и потащили к дверям.

– В «театр» его, устроим представление для трудового народа, – скомандовал Калганов, и Роза громко рассмеялась, видно, была заядлой театралкой.

В подвал вела широкая каменная винтовая лестница с каменными ступенями. Лапа понял, что теперь начнутся настоящие ужасы. Молчаливые охранники тащили его вниз, как куль с бельем. Иногда он даже не доставал ногами до пола. Калганов шел впереди со связкой ключей в руках. Рядом шла его помощница. Они миновали охранника, стоявшего перед решеткой, перегораживающей коридор. Там за решетчатой дверью виднелись два ряда дверей с маленькими зарешеченными окошками в самом верху и глазками. Однако они двинулись не туда, а свернули в часть подвала, где располагались всякие вспомогательные помещения: кладовки, бойлерная, склады. В самом дальнем конце коридора была тяжелая металлическая дверь с мощным врезным замком, перед которой вся процессия и остановилась. На ней тоже был глазок, но смотреть в него можно было только изнутри помещения. Калганов попытался открыть замок, не смог и, выругавшись, постучал. Через несколько секунд замок защелкал, тяжелый засов отодвинулся, и дверь медленно открылась. На пороге стояла женщина в белом халате, под которым тоже была форма сотрудницы ОГПУ. Она молча отошла в сторону и пропустила «гостей». Лапа натолкнулся на ее пустой, безразличный взгляд и поежился, затем послушно переступил через порог. То, что он увидел внутри, повергло его в настоящий шок.

В большой комнате с высоким потолком стояла старинная мебель, мягкие кресла, дорогие ковры, гобелены на стенах и хрустальные люстры под потолком. Однако интерьер поражал вопиющей дисгармонией цветов и стилей. Но это было ерундой по сравнению с набором орудий пыток, что были расставлены на стеллажах вдоль правой стены. Патефон на небольшой тумбочке играл медленный вальс. Половину комнаты занимала сцена с настоящим занавесом. В передней части сцены, в самом центре, стояла гаррота, за ней – дыба, слева от нее – гильотина, а справа под свисавшей с потолка лебедкой с крюками – дробилка. В лицо Лапе пахнуло жутким запахом крови и горелой человеческой плоти. Он с ужасом подумал, что так, наверное, пахнет в аду. Его повели к сцене. С колотящимся сердцем он смотрел на дыбу, где была привязана обнаженная девушка. Это была Эльвира.

Она повернула голову, посмотрела на них полными ужаса глазами и застонала:

– Отпустите меня! Я же выполнила все, что вы мне говорили! Вы же обещали, что будет вознаграждение!

– Это и есть твое вознаграждение, – ухмыльнулся Калганов, – продажная тварь.

– Но как же… почему? – заплакала девушка.

– Дура чертова, что ты наделала?! – крикнул ей с досадой Лапа. – Сдохнешь теперь.

– Заткнись! – угрожающе замахнулась на него пистолетом Роза.

Лапу приковали у стены к массивному деревянному кресту. В кресте для рук и ног жертвы имелись кандалы, запиравшиеся на специальные защелки. Роза содрала с «медвежатника» рубаху, затем собиралась стащить штаны, но Калганов запретил, рявкнув:

– Давай без этого дерьма! Не хочу, чтобы он тут своим «хозяйством» тряс.

Обиженная Роза отошла. Охранники приковали ноги «медвежатника» и вышли.

Калганов остановился перед распятой на дыбе девушкой и, поглаживая ее обнаженное тело, с улыбкой посмотрел на Лапу:

– Как, Сережа, не появилось желание говорить? Мы сейчас начнем, и тогда будет уже поздно. Ну?!

– Не понукай, не запряг, – огрызнулся Лапа.

– Понятно, – кивнул Калганов, – тогда мы будем пытать твою любовницу, пока она не сдохнет. Сначала отрежем уши, нос, губы, потом выколем глаза, снимем кожу…

– Да мне плевать, – перебил его Лапа нарочито безразличным тоном.

– Да ну? – делано удивился Калганов. – А вот мы сейчас и посмотрим, насколько она тебе безразлична. Можешь не соглашаться на мои условия, но страдать будет она, и ты будешь виноват в этом.

Молящие глаза Эльвиры обратились к «медвежатнику», однако ответного взгляда она не дождалась. Он словно ее и не замечал.