Онлайн книга «Дама в очках, с мобильником, на мотоцикле»
|
Теперь ей стало еще страшнее. Ведь она своими глазами видела Костоломова мертвым — и вот он снова катит на нее на своем драндулете, словно выбрался из могилы с единственной целью довести ее до инфаркта!.. Однако Надежда Николаевна Лебедева была женщина умная, решительная и не слишком трусливая. Конечно, и у нее были свои слабости — например, она очень боялась мышей. Но в живых мертвецов, зомби и выходцев с того света она не верила, считая их порождением беззастенчивых голливудских сценаристов. У всего происходящего должно быть какое-то совершенно реальное, прозаическое объяснение! Мотоцикл неотвратимо приближался. Надежда выскочила из проулка на середину пустыря, заметалась, как попавшая в сети рыба… А из другого проулка вылетел на полном ходу еще один мотоциклист, как две капли воды похожий на первого! Ну уж нет, она и в одного воскресшего Костоломова не поверила, а уж в двух и подавно не поверит! Как будто этого было недостаточно, с третьей стороны на пустырь вылетел еще один байкер. Все три мотоциклиста остановились по углам равностороннего треугольника, в центре которого находилась Надежда Николаевна, не заглушая моторы своих железных коней, наоборот, заставляя их устрашающе взревывать. Приглядевшись к мотоциклистам, Надежда поняла, что похожими друг на друга и на покойного Костоломова их делают только одинаковые кожаные куртки и безглазые блестящие шлемы. На самом деле один был заметно толще и ниже ростом, другой, наоборот, худой и долговязый, из рукавов кожаной куртки торчали бледные, поросшие рыжим волосом запястья, у третьего же из-под круглого шлема торчала клочковатая, растрепанная черная борода. — Ребята, чего вам от меня надо? — проговорила Надежда Николаевна, собрав все свое мужество и решительность и добившись того, чтобы ее голос не дрожал. Мотоциклисты ничего ей не ответили, но словно по какой-то беззвучной команде бросили свои машины вперед, прямо на нее. Казалось, еще мгновение — и мотоциклы налетят на нее, сомнут, раздавят… Однако когда их отделяло от Надежды два или три метра, все трое мгновенно изменили направление и помчались вокруг нее по кругу, один за другим. Моторы мотоциклов ревели, из-под колес вылетали комья грязи. Надежда стояла в центре этого ревущего круга, боясь пошевелиться. Время словно остановилось для нее. Весь мир исчез, точнее, от него остался только этот пустырь и несущиеся по кругу мотоциклы с их безмолвными и безумными всадниками… Надежда просто окаменела, вся во власти безумного всепоглощающего ужаса. И этот ужас, надо полагать, помог ей выжить. Если бы она металась по пустырю, то, несомненно, упала бы и тогда вполне могла оказаться под колесами. А так она смогла внимательно разглядеть своих мучителей. Действительно, на них были одинаковые куртки с надписью «Ангелы ада», как у покойного Костоломова, одинаковые безглазые шлемы, но в остальном они не были похожи друг на друга. Это были живые люди, а не призраки, не ангелы ада, как они себя называли. Очень плохие люди, но живые, из плоти и крови. Ревущий круг сжимался все теснее и теснее. Надежда могла бы, протянув руку, дотронуться до любого из мотоциклистов — но такое даже не приходило ей в голову. Она оглохла от рева моторов, почти ослепла от пыли и дыма, задыхалась от запаха бензиновой гари. Даже голос больше не слушался ее. Голова кружилась от бесконечного вращения ревущих машин, ей казалось, что еще немного — и она потеряет сознание… И упадет… Вдруг мотоциклисты притормозили, и один из них, тот, у которого из-под шлема торчала борода, проревел: — Страшно, тетка? Это тебе за Юрку, за Юрку Костоломова! Из-под шлема его голос доносился глухо и гулко, как из пустой железной бочки. Мотоциклы снова взревели и понеслись по кругу, снова слившись в ревущее, грозное кольцо. Надежда почувствовала, как силы покидают ее, ноги подкашиваются. Голова кружилась сильнее и сильнее. Чтобы не смотреть на непрерывно кружащиеся стальные машины, Надежда подняла глаза к небу. Выглянувшее из-за туч солнце показалось ей черным пятном, круглой черной дырой на застиранной простыне неба, как будто весь мир выцвел, превратился в собственный негатив. Запрокинутая голова закружилась еще сильнее. Еще несколько секунд — и Надежда упадет на пыльную землю, прямо под колеса ревущих мотоциклов… Вдруг в дальнем конце пустыря появилась громоздкая черная машина с затемненными стеклами. В отличие от мотоциклов, которые громко, угрожающе ревели, эта машина выплыла из проулка в совершенной тишине, как черный призрак на четырех колесах. Однако мотоциклисты сразу заметили ее. — Парни, смываемся! — выкрикнул бородач, который, видимо, был у них главным. В ту же секунду все три мотоцикла прекратили свое кружение, слаженно свернули от центра пустыря и один за другим втянулись в пустой проулок. Даже моторы их больше не ревели, как прежде, как будто притихли, напуганные… На пустыре наступила оглушительная, невозможная, невыносимая тишина. Надежда, шатаясь и держась за голову, сделала несколько неуверенных шагов. Пустырь плыл вокруг нее, кренясь и покачиваясь, как это бывает, когда долго кружишься на карусели или спускаешься на берег с корабля. Постепенно его вращение замедлилось, пыльная земля остановилась. Надежда перевела дыхание. Вокруг нее был весьма грязный, поросший бурьяном пустырь, тишина, покой… ничто не напоминало о реве моторов, о кружении стальных машин, о грозных фигурах, затянутых в черную кожу. Только черная машина, стоящая в стороне… квадратная, с резкими угловатыми очертаниями, похожая на катафалк. Надежда подбежала к этой машине, заколотила в дверцу, закричала срывающимся голосом: — Кто вы? Чего вы от меня хотите? Что вам от меня нужно? Что все это значит? Черная машина стояла мрачно и безмолвно, как черный обелиск, как громоздкое надгробие. Квадратная, тяжеловесная, с непрозрачными черными окнами. Надежда попыталась заглянуть в одно из этих окон — но увидела в нем только свое собственное отражение. Перекошенное лицо, растрепанные волосы, смазанная тушь… — Да что же здесь происходит? — выкрикнула она из последних сил. И в ответ на ее слова черная машина мягко качнулась, задним ходом сдала в проход между двумя сараями и укатила, чуть слышно рыкнув мощным мотором. Надежда ощутила себя спущенным воздушным шариком. Отгремела веселая музыка, кончился праздник, и вот лежит он, никому не нужный, и ждет дворника, который заметет его вместе с остальным сором в ржавый мусорный бак. Хотелось опуститься на эту пыльную траву, закрыть глаза и тихо умереть. Или просто лежать так долго-долго. И пускай ничего не происходит, пускай никто ее не хватится, никто не придет, ей, Надежде, все равно, что будет с ней. Голова закружилась, Надежда почувствовала, что падает, и ухватилась за первое, что попалось под руку. Это оказался колючий куст чертополоха. |