Онлайн книга «Одной смерти мало»
|
Театр «Под мостом» действительно располагался под железнодорожным мостом, на правом берегу Невы. Надежда Николаевна подошла ко входу в театр и увидела красочную афишу: «Скоморохи. Драматическая фантазия на темы русских народных частушек». Не успела Надежда обдумать план действий, как к ней подскочила какая-то невысокая кругленькая девушка и вскрикнула в панике: – Что же вы так поздно? Уже был третий звонок! – Я вообще-то… – начала Надежда. – Вы из «Какао»? – осведомилась девушка. – Пойдемте же скорее! – Вообще-то… да… – пробормотала Надежда растерянно. Девушка подхватила ее под руку и втащила внутрь. Билетерше, которая попыталась спросить у Надежды билет, она строго сообщила: – Это пресса, из газеты «Утреннее какао»! Затем она втащила Надежду в зал и усадила на свободное место в первом ряду. Впрочем, почти все места были свободны – только справа от Надежды сидел какой-то долговязый тип в синей водолазке, и во втором ряду шушукались две девушки не первой молодости. Едва Надежда Николаевна заняла свое место, как занавес разъехался, и на сцене появился разбитной мужчина лет шестидесяти с ярко нарумяненными щеками, в пестром клоунском костюме с отдаленным намеком на народный стиль. Выйдя на авансцену, он неловко сплясал вприсядку, скрипя ревматическими коленями, и фальшиво запел: – «Мимо тещиного дома я без шуток не хожу…» Надежда Николаевна огорчилась. Она вообще не любила пошлые частушки, а кроме того, имея взрослую дочь, давно уже была тещей и совершенно не одобряла непременные насмешки в свой адрес. Казалось бы, с зятем отношения у нее были хорошие. Ей, Надежде, зять Борька нравился – не пил, не курил, дочку ее Алену любил, а внучку Светочку просто обожал. Даже слишком, казалось Надежде, избалует девчонку. Характер зять имел хороший, только немножко расхлябанный. И жили они далеко – зять был военным моряком. Встречались не так чтобы часто. Но вот поди ж ты, вечно Борька над ней подшучивал. И даже частушку эту противную напевал – тихонько, чтобы Надежда не слышала. Но она знала. И виду не показывала, что обижалась. Надежда хмурилась. Тем не менее она терпеливо сносила происходящее, оглядываясь по сторонам. После частушки про тещу последовали другие, столь же сомнительные – про голубой цветочек, про топор и прочее. Наконец первое действие закончилось, и Надежда встала со своего места. – Вы из «Утреннего какао»? – спросил ее сосед, парень в синей водолазке. – Вы, наверное, недавно к ним пришли, раньше я вас что-то не встречал! – А вы откуда? – задала Надежда встречный вопрос, чтобы перехватить инициативу. – Я из «Вечернего кефира»! – гордо ответил парень. – Ну, и как вам этот спектакль? – Ну, честно говоря, я еще не разобралась в своих впечатлениях… – уклончиво ответила Надежда Николаевна. – Как-то все это немного пошловато… – А по-моему, неплохо! – возразил ее собеседник. – В этом чувствуется подлинно народный дух! Стихия великого и могучего русского языка! Вы читали, что написал об этом спектакле Пеликанский? – Нет, как-то не успела… – Непременно прочтите! Пеликанский считает, что за таким подходом будущее! А Пеликанский – он гений! Не зря их пригласили с этими «Скоморохами» в Рио-де-Жанейро! Надежда вежливо кивнула и ускользнула от своего назойливого собеседника. Оказавшись в театральном фойе, она принялась разглядывать афиши и макеты оформления спектаклей. Обойдя фойе по кругу, она увидела дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен», воровато огляделась по сторонам и проскользнула в эту дверь. За дверью кипела бурная жизнь театрального зазеркалья. Мимо Надежды прокатили огромного деревянного коня на колесиках, в животе у которого кто-то громко чихнул, затем двое рабочих сцены протащили кусок декорации – огромный картон с половиной раскидистого дерева и неаккуратно намалеванным облаком. Вслед за этими работягами появилась женщина в кожаной куртке и сдвинутых на лоб очках, с выражением тихой паники на лице. Она подскочила к Надежде и, задыхаясь от волнения, спросила: – Вы Спиридонову не видели? Надежда честно ответила, что не видела. Женщина в кожанке ахнула: – Уже был второй звонок, а ее нет! Наверняка опять пьет с такелажниками! Что делать? Надежда пожала плечами и отступила в сторону. – Осторожно! – закричала женщина в кожанке. – Только не нажмите красную кнопку! Вы же знаете, что тогда будет! – Что? Какую кнопку? – испуганно переспросила Надежда. – Да вот же она, у вас за спиной! Надежда оглянулась и действительно увидела на колонне за своей спиной большую красную кнопку. – Черт знает что! – воскликнула дама в кожанке. – Пускают в театр неизвестно кого! Она схватилась за голову и исчезла в темном коридоре. Надежда огляделась и открыла одну из дверей. За этой дверью была гримуборная. Перед огромным зеркалом сидела сильно накрашенная полуодетая женщина лет сорока, рядом с ней стоял навытяжку пожилой мужчина в черном костюме, с большим букетом хризантем в руках. – Какой мерзавец Лепешкин! – воскликнула женщина, разглядывая букет. – Я ему дала денег на розы, а он купил пошлые хризантемы, а разницу наверняка пропил! Хам! Жалкий, ничтожный человек! Небось Мартышкиной он покупал настоящие розы! Нет, как можно работать в таком окружении? Но хоть вы, Арнольд Алексеевич, не подведите меня! Вы должны вручить мне этот букет только после второго выхода на поклоны! Запомнили? Только после второго, а не как прошлый раз! И умоляю, не споткнитесь, когда будете подниматься на сцену! На прошлой неделе вы рассыпали цветы… – А если вообще не будут вызывать? – осведомился мужчина. – Что?! Не будут вызывать?! Как это не будут вызывать? Да куда они денутся! Тут актриса увидела в дверях гримерки Надежду Николаевну и повернулась к ней: – А вы кто? Вы что тут делаете? Нет, это уже ни в какие ворота не лезет! Эти поклонники просто не дают прохода! Даже в антракте нельзя спокойно отдохнуть! Надежда извинилась, выскользнула из гримерки и закрыла за собой дверь. Пройдя еще несколько шагов, толкнула следующую дверь и заглянула внутрь. За этой дверью оказалась большая, но очень захламленная комната. Она была вся заставлена манекенами в самых разных костюмах и платьях, подставками с обувью, стойками с париками. Посредине комнаты стоял огромный стол, тоже заваленный костюмами, пышными юбками, кусками ярких тканей, кружев и лент. Около этого стола хлопотала худощавая замотанная женщина с растрепанными каштановыми волосами и полным ртом булавок. |