Онлайн книга «Рассмешить Бога»
|
– Интересно, интересно! – пробормотала Громова и сделала в своих бумагах какую-то пометку. – Сколько, говорите, лет вы прожили с женой? – Пять… пять с половиной… – проговорил Тарханов после секундного раздумья. – Вы считаете – это много? – На лице Громовой появилось удивление. – Я не понимаю – вы что, пригласили меня для того, чтобы обсуждать мои семейные отношения? – Ваша жена убита! – проскрежетала следователь, сняв очки и обдав посетителя холодом. – И я буду выяснять все, что сочту нужным, чтобы найти ее убийцу! – Извините, – стушевался Борис. – Я не совсем верно выразился… разумеется, я тоже хочу, чтобы убийца был найден… но вы понимаете, что у меня не было никакого мотива… – Как раз мотив у вас был, – негромко ответила Громова и снова уставилась в свои бумаги. Она молчала, перебирая записи, и Тарханов нервничал все больше и больше. Когда тишина стала невыносимой, он наконец прервал ее, проговорив: – Какой? Громова подняла на него удивленный взгляд, как будто забыла о его присутствии в своем кабинете. – Что – какой? – Вы сказали, что у меня был мотив… что вы имели в виду? – Ах, мотив! – протянула Анна Николаевна и потянулась, как кошка, изловившая особенно крупную мышь. – Мотив найдется, стоит только как следует поискать. А уж я поищу, можете не сомневаться! – Она сняла очки и наградила Тарханова многообещающим взглядом. Шурочка спиной открыла дверь и попыталась выйти в коридор. Руки у нее были заняты подносом с грязной посудой. Как обычно, никто из журналистов, операторов и прочих сотрудников студии, каждые пять минут требовавших от нее кофе, не удосужился вымыть свою чашку, и эта почетная миссия снова досталась ей. Придерживая дверь плечом, Шурочка попыталась развернуться, и тут на нее кто-то налетел. Она взвизгнула, поднос накренился, пирамида грязных чашек поползла к его краю… Шурочка уже предчувствовала, как все это великолепие рассыпается по полу грудой осколков, но тот человек, с которым она столкнулась, неожиданно ловко перехватил поднос и привел его в устойчивое положение. Шурочка облегченно вздохнула и подняла на своего спасителя глаза. Это был маленький толстый розовощекий человечек в круглых металлических очках, с выражением мягкого укора на лице. – Что же вы так много посуды нагрузили? – спросил он Шурочку, придерживая дверь. – А вам-то что? – неожиданно для самой себя огрызнулась вежливая Шурочка. – И вообще, что вы тут делаете? Вас на ток-шоу к Яблокову пригласили? Так это в четвертой студии, налево по коридору… – Я не к Яблокову, я к вам! – кротко ответил толстяк. – Давайте мы этот поднос куда-нибудь поставим, а то мне на него страшно смотреть… – Ко мне? – недоуменно переспросила Шурочка. – Вы ничего не перепутали? Она была личностью настолько незаметной и незначительной, что сослуживцы вспоминали о ней только в двух случаях: когда хотели кофе или когда нужно было кого-то послать в другой конец города с мелким и неприятным поручением. Поэтому сама мысль, что кто-то, пусть даже такой неказистый человечек, пришел именно к ней, показалась ей совершенно удивительной. – Нет, Шурочка, я ничего не перепутал, – и толстяк показал ей служебное удостоверение. – Ломтиков Георгий Михайлович, – прочитала Шурочка. Фамилия Ломтиков очень подходила ее новому знакомому. – И чего вы от меня хотите, Георгий Михайлович? – испуганно осведомилась девушка. – Георгий Михайлович – это очень длинно… можно просто – Гоша. Он поставил поднос на свободный стол и повернулся к секретарше: – Вы ведь хорошо знали Елену Андреевну Серебровскую? При упоминании покойной Шурочкины глаза немедленно наполнились слезами. Она хлюпнула носом, достала кружевной платочек и уткнулась в него. – Она быва такая свавная… – прогундосила девушка, собираясь со вкусом разрыдаться. – Не плакать! – неожиданно резко прикрикнул на нее Ломтиков. Он совершенно не выносил женских слез и довольно давно сделал важное открытие: если женщина собирается заплакать, ни в коем случае не нужно проявлять мягкость и чуткость, это только укрепит ее в намерении. Ведь так приятно поплакать на плече у заботливого, внимательного человека! Вот если проявить неожиданную строгость и решительность, то можно избежать потока слез. И действительно, Шурочка удивилась и раздумала плакать. Вместо этого она вытерла глаза и вполне членораздельно повторила: – Она была такая славная! И посуду сама мыла… иногда. И вообще… она меня замечала! Шурочка снова шмыгнула носом, и Ломтиков поспешил поменять направление ее мыслей: – А правда, что в день убийства ее вызывали на ковер к начальнику и ей от него здорово досталось? – Я… я ничего не знаю… – забормотала Шурочка, опасливо оглянувшись на дверь. – Я ведь просто секретарша… – Вы очень толковая и наблюдательная девушка! – польстил ей Гоша. – И вообще – секретарши… то есть офис-менеджеры, знают всегда больше всех! – Ну да… Михалыч… то есть Игорь Михайлович, ее в тот день вызывал… – неохотно призналась Шурочка. – Он был очень не в духе… говорят, даже грозился уволить… – Вот как! – Гоша заметно оживился. – А за что – вы случайно не знаете? – Это все из-за Поздняковой! – выпалила Шурочка и только тогда спохватилась, что сболтнула лишнее. Но слово – не воробей, и Гоша моментально в нее вцепился. – Из-за Ольги Васильевны Поздняковой? – уточнил он, придвинувшись к Шурочке и взяв ее за руку. – Я… я ничего не знаю… – забормотала девушка, пряча глаза и снова собираясь зарыдать. – Не плакать! – опять прикрикнул на нее Ломтиков. – Мы уже выяснили, что вы – очень информированная девушка и охотно помогаете следствию. И еще – вы хорошо относились к покойной Серебровской и хотите, чтобы ее убийцу поймали. А значит – вы должны рассказать мне все, что знаете… – Но Михалыч меня растерзает! – испуганно пропищала Шурочка. – Он меня сотрет в порошок! – Не позволим! – успокоил ее Ломтиков. – Не беспокойтесь, мы никому не дадим вас в обиду! Содействие следствию – долг каждого гражданина, и если ваш Михалыч попытается оказывать на вас давление – только скажите мне… В голосе Ломтикова прозвучала угроза, и Шурочка поняла, что этот невысокий толстенький человечек вовсе не так робок и безобиден, как кажется. – Лена… Серебровская делала передачу про Позднякову, – начала Шурочка. – Один выпуск уже дали в эфир, но у нее были материалы на целый цикл передач… она провела журналистское расследование и говорила, что там – настоящая бомба… но Михалычу кто-то позвонил, он, видно, перепугался и распорядился всю эту серию прекратить, а Лену решил сделать крайней… то есть все свалить на нее… |