Онлайн книга «Миллион черных роз»
|
«Если это убийство, то обязательно будет следствие, — текли дальше безрадостные мысли, — понаедет сейчас полиции, будут расспрашивать. И что им говорить? Кто я такая? Придется давать свой домашний адрес, всплывет присутствие Леньки. Вот уж кто обрадуется, когда попадет в поле зрения органов! Кстати, а какие у него с ними отношения? Были уже у него трения или нет? Он ничего не рассказывал…» Вспомнив про Маркиза, Лола даже остановилась на месте. Ведь Ленька обещал ей разобраться с Валерией! Неужели это он постарался? Но нет, Маркиз ненавидит насилие во всех его проявлениях, уж Лоле-то это отлично известно. И потом такое решение вопроса вовсе не в Ленькином духе. Он придумал бы что-то более остроумное. И самое главное — Лола знала, что Маркизу в последнее время некогда было заниматься ничьими делами, кроме своих собственных. Стало быть, это кто-то посторонний подсуропил убийство. А у Лолы теперь будут неприятности. Неприятности эти возникли в театре в образе бригады ментов самого грозного вида. Когда Лола подошла к винтовой лестнице, намереваясь подняться и на всякий случай взглянуть на убитую — мало ли как там дело повернется, лишняя информация никогда не помешает, — ее остановил молодой парень в полицейской форме, сказав, что наверх нельзя и что шла бы Лола к остальным артистам, с них сейчас будут снимать показания. И желательно документики представить для ознакомления. «Начинается!» — встревоженно подумала Лола. По дороге к остальным она уединилась в уголке, чтобы позвонить Маркизу. Следовало предупредить его о случившемся в театре. По домашнему телефону никто не брал трубку, мобильник сообщил мелодичным женским голосом, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия. Лола выругалась вполголоса и спрятала трубку в сумочку. Труппа испуганно сбилась на сцене в стадо и молча ожидала снятия показаний, как овцы ждут сезонной стрижки или чего-нибудь похуже. — Вы что тут делаете? — раздался голос откуда-то сверху над Лолой и рядом остановились ботинки размера приблизительно сорок пятого, а может, и больше, если больший размер обуви бывает. Она подняла глаза и где-то далеко наверху увидела кудрявую голову. — Вот, покурить хотела… разве нельзя? — Вы кто? — он глядел поверх Лолиной головы на афишу «Двенадцатой ночи», висевшую на стене. — Вы… — Ольга Чижова, я играю в этой пьесе Виолу. Она тут же рассердилась на себя: для чего ему знать ее роли, он небось и Шекспира никогда не читал! — Капитан Сойка, — представился кудрявый великан, — пройдите, пожалуйста, к остальным, мешаете работать. Лола вздохнула и полезла на сцену. — Шурик! — прогрохотал над головой капитан. — Давай сюда уборщицу! На сцене мигом нарисовался такой маленький, подвижный коренастый тип. Уверенно и твердо ставя чуть косолапые ноги, он проворно вклинился между артистами, отделил от них тетю Клаву, как умная кавказская овчарка отделяет от отары нужную овцу, и повел на заклание — то есть на снятие показаний. Тетя Клава, впрочем, не в пример овце, шла довольно бойко и победно оглядывалась на остальных — вот ведь, какая ей выпала честь, раньше Главного вызвали! — Олег Игоревич! — взмолилась Лола. — Можно я здесь покурю? — Пожарника удар хватит! — поморщился Главный. — Ай, ладно, все равно репетиция полетела к чертям собачьим! Давай! Они отошли в сторонку и дружно закурили. Лола вполголоса поинтересовалась, в каком виде нашли Валерию Борисовну, и что подумал об этом коллектив. — В общем, хорошего мало, — закончил Главный, кратко обрисовав ей ситуацию, — от полиции добра не жди, привяжутся теперь… Вернулась тетя Клава и вызвали на ковер Лизавету Штукину. Она театрально прижала руки к груди и шагнула вперед, оглянувшись на Лолу. Та не утерпела и скорчила Штукиной страшную рожу. Штукина в ответ поджала губы и одарила Лолу мстительным взглядом вечной ябеды. «Все ясно, — вздохнула Лола, — сейчас она сообщит ментам все — что было и чего не было. Здорово я влипла. И какого черта вообще понесло меня в этот театр? И Маркиз был против…» Она тут же возразила самой себе, что театр — это ее подлинное призвание, что она создана для сцены — словом, произнесла мысленно все те красивые слова, которые не раз приводила Маркизу в качестве аргументов. Но сегодня они что-то плохо работали. Лола решила, что она слишком расстроена и что сейчас нужно думать, как конкретно выбраться из сложившейся ситуации. — Вы не думайте, я вам честно скажу! — тараторила Штукина своим мажорным пионерским голосом, захлебываясь словами и брызгая на капитана слюной. — Все, буквально все в театре знали, что у Ольги Чижовой с покойной Валерией Борисовной были свои особые отношения! — Какие это такие особые отношения? — огромный капитан Сойка чуть заметно поморщился. — Ну, вы же понимаете, — Штукина сощурила глаза и поджала губы. — Не понимаю, — капитан сделал каменное выражение лица, — что конкретно вы имеете в виду? — Ну, Валерия Борисовна… она… как бы это выразиться… часто одаривала своим вниманием некоторых актрис… — Кого именно? — Ну, говорили, что многих… но ведь никто же не признается… в общем, она старалась приблизить к себе хорошеньких молодых женщин… Штукина замолчала, а капитан Сойка тут же подумал, что, насколько он мог заметить, молодая и красивая актриса была в театре только одна — та самая Ольга Чижова. Так что выбор у покойной мадам Кликунец имелся небольшой. Но зачем она нужна была этой красотке? Неужели из-за денег? Капитан искоса взглянул на Лизавету Штукину. Она встала, а капитан оставался сидеть, таким образом они оказались одного роста. Лиза говорила что-то, округляя глаза и брызгая слюной. «Ох и мерзкая же баба! — подумал капитан неожиданно для себя. — И глазки совершенно поросячьи». Он сделал над собой усилие и вслушался в слова Штукиной. — Спросите ее, почему она опоздала на репетицию! Мы ждали всем коллективом! А Главный ей вечно потакает! — Почему? — вклинился капитан Сойка. — Почему Главный ей потакает? У него с Чижовой тоже свои особые отношения? Штукина испугалась, что перегнула палку. Главный в гневе бывал крут. Запросто может и уволить. Актрисе ее амплуа устроиться нелегко. В каждом театре нужна только одна травести… — Ближе к делу, — предложил капитан, — вы конкретно видели, чтобы покойная Кликунец с Чижовой ссорились, ругались, выясняли отношения? — Нет, но она жаловалась, что Валерия не дает ей прохода… — Кому жаловалась? Вам? — гаркнул капитан. — Не-ет… — прошелестела Штукина, не решаясь перед лицом сурового капитана на откровенную ложь. — Идите, — спокойно сказал капитан, но глаза его выразили Штукиной все, что он думает о ее поведении, — вы свободны. |