Книга Скандал на Белгрейв-сквер, страница 9 – Энн Перри

— Значит, процентщик мог бывать в домах у джентльменов? — справедливо усомнился Иннес. — Не представляю джентльмена, приглашающего в свой дом типа, подобного Уимсу, а вы, сэр?

Питт улыбнулся.

— И я не представляю. Но, думаю, вам следует знать, что власти потому и заинтересовались этим делом, что наш мистер Уимс, помимо прочего, также занимался шантажом. Он сумел завязать нужные ему связи в высших кругах благодаря родственнику, работавшему слугой в одном доме.

— Вот как. — В умных глазах Иннеса появились искорки интереса, а на тонком живом лице заиграла улыбка удовлетворения. — Я, признаться, догадывался, но думал, что вам не захочется посвящать меня в это. Обычно у нас не отбирают такие дела. Кого интересует убийство какого-то ростовщика? А вот шантаж — это уже другой вопрос. Вы полагаете, его убил кто-то, кого он шантажировал?

— Надеюсь, что нет. Иначе нам придется нелегко, — с неожиданной горячностью ответил Томас. — Но исключать этого тоже нельзя.

— И вы, конечно, не можете сказать мне, кто это?

— Не могу, если только обстоятельства не вынудят меня сделать это.

— Я так и думал. — Иннес был вполне готов к такому повороту, и в словах его не было ни тени упрека. Он понял, что Питт сказал ему все, что мог, и даже, возможно, больше. Он оценил это. — Что бы там ни было, ясно одно, — раздумывая вслух, произнес Иннес. — Его посетил человек, которого он нисколько не опасался, но до смерти боялся того, кто стоял за ним, — более сильного и важного.

Инспектор улыбнулся.

— Да, вы правы. И тот, кто стоял за ним, был чертовски напуган, — с недоброй усмешкой закончил он.

Иннес бросил на него взгляд, полный искреннего удивления.

— Что-то мне подсказывает, сэр, что его нам не поймать. Я ненавижу шантажистов не менее, чем ростовщиков. И те и другие — подонки.

Питт молча согласился.

— Где вы нашли убитого?

— Он сидел в своем кресле за письменным столом, так, словно только что беседовал с кем-то или получал деньги от должника. То, что случилось, видимо, стало для него неожиданностью. Все здесь осталось нетронутым и на своих местах, даже стул не опрокинут…

Томас какое-то время смотрел на сцену убийства, пытаясь представить себе крупного, самодовольного Уимса в кресле, глядящего на посетителя, который стоял там, где сейчас стоит он, инспектор Питт. Почти несомненно, тот, кто пришел сюда, имел намерение убить Уимса. Едва ли у кого-либо из них двоих было оружие, тем более с собой. Встреча поначалу была вполне мирной, но потом все изменилось; возможно, произошла ссора или гость был доведен до того предела негодования, когда уже не смог притворяться. Он схватил заранее припрятанное ружье и выстрелил. Только вот где оно могло быть спрятано — достаточного калибра и мощности, чтобы нанести столь обширное ранение?

Питт окинул взглядом комнату. Все ящики стола и шкафы были закрыты, все вещи на своих местах, ничто не сдвинуто и не сломано.

Словно читая его мысли, сержант Иннес покачал головой.

— Если здесь до нас был обыск, то произвели его довольно аккуратно, — заметил он с сомнением.

— А вы сами всё осмотрели? — справился Питт.

— Нет еще. Прежде всего мы занялись поисками свидетелей. Надеялись узнать, видел ли кто, как сюда, возможно, кто-то заходил или же выходил. Но если они и видели что-либо, то ничего нам не сказали.

— А как посыльный… этот, как его там, Миллер?

— Ничего не знает, но я еще раз его допрошу.

— Да, попытайтесь; может, хотя бы так нам удастся что-нибудь узнать. А пока давайте всё осмотрим. Бумаги Уимса могут представлять интерес не тем, что в них содержится, а тем, чего в них нет.

— Думаете, убийца унес какие-нибудь записки, касающиеся его лично? — с интересом спросил Иннес.

— Вполне возможно, — подтвердил его догадку Питт, выдвигая первый ящик.

Сержант начал со шкафа, оказавшегося к нему поближе, и в течение часа они методично осматривали всё, включая бумаги. Иннесу попался общий реестр с именами и адресами клиентов — жителей этого квартала. Учет велся скрупулезно, до последнего фартинга, с точным указанием дат и сумм погашения, подводился общий баланс, и указывалась окончательная дата полного погашения долга, а также сумма возрастающих процентов.

Были среди бумаг и личные счета Уимса, траты на покупки и суммы вложений, которые были довольно значительными.

Повезло, однако, именно Питту: в его руки попал другой список, где против имен стояли суммы более внушительные и не было никаких дат поступлений или выдачи. Зато адреса были отнюдь не местные — они относились к таким районам Лондона, как Мэйфер, Белгравия и Гайд-парк. Глаза Томаса быстро пробежали по именам, но среди них не оказалось Шолто Байэма. Список был короткий, слишком короткий, чтобы из него могло выпасть хотя бы одно имя.

— Нашли что-нибудь? — с любопытством взглянул на него сержант.

— Еще один список, — ответил инспектор. — Оказывается, у мистера Уимса была и другая клиентура.

— Знатные господа? — быстро догадался Иннес.

— Похоже, — согласился Питт. — Эти имена я уже где-то слышал, да и по адресам видно, что это господа. Не могут же это быть их слуги. Откуда у слуг такие аппетиты — ведь деньги немалые, коли на то пошло. К тому же ни один ростовщик в здравом уме и рассудке не даст слуге в долг более нескольких шиллингов.

— Что-то важное? — поинтересовался Иннес и стал далее перебирать бумаги.

— Весьма. — Томас еще раз пробежал глазами список. — Большинство из указанных в списке, однако, выплатили свои долги; остались всего трое должников: Эдисон Карсуэлл с Керзон-стрит, Мэйфер; Сэмюэл Урбан, Уайтфилд-стрит, Блумсбери; Кларенс Латимер, Бофорт-стрит, Найтсбридж. — Он вдруг остановился и вздрогнул, словно от удара. Сэмюэл Урбан! Это имя почему-то ему знакомо. Неужели совпадение? Или это он, инспектор полиции Урбан с Боу-стрит? Но он не может быть должником такого ростовщика, как Уимс! Да и этот долг, превышающий его двухлетнее жалованье… Это невозможно.

— Что случилось? — Выражение лица Иннеса было вполне невинным; очевидно, имена в списке ничего ему не говорили.

— Один из должников — мой коллега, работаем в одном участке, — медленно произнес Питт. — К моему великому удивлению.

Это сообщение, видимо, потрясло сержанта. На его выразительном лице появились одновременно растерянность и сожаление.

— Вы хотите сказать, что он один из нас? Сколько же он задолжал?

— Мне пришлось бы работать два года, чтобы заработать столько, — убито произнес Томас. — Он в том же чине, что и я. Полицейский детектив.

— О господи! — Иннес все еще не мог прийти в себя. — А двое остальных, вы их тоже знаете?

— Нет, но нам следует их проверить.

— Вот почему вам поручили вести это дело, — понимающе сказал Иннес, состроив гримасу. — Не только помочь господам, но и почистить наши собственные конюшни.