Книга Почерк палача, страница 20 – Николай Леонов

За спиной захлебнулся милицейский свисток, хотя в жизни здесь гаишника не было. Станислав пригрозил кулаком и благополучно встал у светофора.

До Петровки больше приключений не было, и вскоре он притормозил у некогда родного желтого здания. Дальше он уже бежал ногами, а так как был в штатском, то никакого уважения у служивого милицейского люда не встречал.

Если кто думает, что в лабораторию НТО нет очереди, тот глубоко ошибается. Люди, конечно, не стоят в коридоре у дверей, но если идти законным путем, то на заключение, а Станиславу их нужно было два, одно – от баллистов по пуле, второе – по отпечаткам на пистолете, ушло бы несколько дней. Здесь существовала особая сложность, отпечатки на пистолете были видны невооруженным глазом, и провести сравнительную экспертизу с пальцевыми отпечатками ранее неоднократно судимого Крещеного было проще простого. Офицеров, входящих в двери НТО, объединяет одно неизменное качество – они безумно спешат. Здесь в борьбу вступают меры недозволенные, а дозволенные поставят тебя последним в очереди, и ты по телефону будешь получать короткие ответы, самый распространенный из них – «лаборант тоже человек, из одного невозможно сделать два».

Ветеран Крячко знал все примочки, которые способны сократить путь. Обязательное условие – личное знакомство и обаяние. Никакие пошлые коробки конфет и бутылки коньяку здесь не проходили. К слову, у Станислава и не было достаточно денег, в принципе они вообще у полковника отсутствовали. Не было у Станислава и официальной бумаги с резолюцией генерала Орлова, хотя никакие резолюции здесь уважением не пользовались. Эксперты находились в постоянном цейтноте, их души обросли шерстью, сердца закрылись надежным панцирем. Это было жизненно необходимо, иначе они давно бы вымерли от стрессов, инфарктов и нервных перегрузок.

Станислав даже не знал, кто теперь начальник НТО. А данный факт имел первостепенное значение. Сыщик толкнул дверь с табличкой «Начальник» и неторопливо вошел в приемную. Секретарша говорила по телефону и одновременно работала на компьютере, на вошедшего даже не взглянула.

– На войне как на войне! – заявил Станислав и вошел к самому, пытаясь незаметно перекреститься.

За столом сидел полный полковник, писал, глянул на вошедшего из-под очков и очень знакомым голосом сказал:

– Здорово, Стас. Садись. Дай до точки дописать.

И Станислав мгновенно вспомнил. Валера Кузькин, который двадцать с лишним лет назад…

– Я тебя знаю, можешь не врать, что ты никуда не торопишься и тебе ничего не надо. И шел ты в Эрмитаж, увидел знакомый домишко, решил заглянуть к Валере Кузькину, поздравить его с присвоением звания и повышением.

Полковник снял тяжелые очки, бросил на стол, вздохнул.

– Признайся, встретил бы на улице, не узнал бы?

– Да знаешь, – Стас профессионально прищурился, – в толпе не узнал бы, а в помещении…

– Ясно, – перебил полковник. – Я перенес неприятную операцию, поправился на двадцать килограммов и постарел на двадцать лет. Примерно столько же мы и не виделись?

– Жизнь, – ответил Станислав.

– Насколько я тебя помню, Стас, у тебя в кармане одни железки и ни одной бумажки.

– Каюсь, – Станислав склонил голову.

– Пиши рапорт на мое имя и не забудь, что ты находишься не в НТО, а в экспертно-криминалистическом управлении.

Станислав написал рапорт, объяснил, как мог, ситуацию, выложил на стол коробку с пистолетом и пулей.

– По пуле нам нужна сравнительная экспертиза с той, которая извлечена из простреленной головы Власова Ю.В. В рапорте есть. А с пистолетом… – Станислав замялся. – Ты Гурова, естественно, помнишь?

– Народ должен знать своих героев. Лева в памятник пока не превратился. – Кузькин увидел, как болезненно скривился Крячко, и поспешно сказал: – Не буду, не буду! Я тебе без Гурова могу сказать. На пистолете имеется прекрасный отпечаток, но Лева уверен, что пистолет подброшен, и ему нужен не тот отпечаток, который есть, а тот, что стерли. Я сейчас дам команду, с тобой договоримся следующим образом. Ты звонишь в семнадцать тридцать секретарше, представляешься. Она тебе сообщает, что нам удалось разузнать. Завтра ты присылаешь человека со всеми необходимыми бумагами, мы даем официальный ответ. Понял? А сейчас я пишу важную бумагу большому генералу, и ты встаешь и уходишь.

– Ты не представляешь…

– Представляю, Стас. До встречи, – перебил полковник.

Когда Станислав Крячко вышел на улицу, то на глазах изумленной публики размашисто перекрестился и тихо сказал:

– Быть мне последней сукой, если я ему это забуду.

Стоявший рядом мужчина, явно недавно вышедший из зоны, вздохнул:

– Все так говорят, потом забывают. Оно и к лучшему, может…

– Я не забуду, – уверенно ответил Станислав.

И хотя люди говорили о диаметрально противоположном, взглянули они друг на друга с симпатией. Когда Станислав отпер дверцу «Мерседеса», мужчина присвистнул и сказал:

– Крутой. Может и не забыть.

В кабинете Станислав расписал все яркими красками, записал для Гурова телефон и имя-отчество секретарши, заявил, что у него сегодня две встречи и что он будет звонить руководству домой. Гуров другу не поверил, но молча кивнул.

Наступало время, когда путаны, проснувшись, принимали ванны, занимались макияжем, готовились к вечеру. Станислав хотел застать Вику дома, потому торопился. Он спустился на этаж ниже, зашел в кабинет к знакомому полковнику и сказал:

– Берегись друзей, от врагов отобьемся, – и снял телефонную трубку.

У Вики был завораживающий голос, и когда она произнесла: «Алло», – создавалось впечатление, что она выходит из ванной, поблескивая влажной кожей.

– Здравствуй, девочка, говорит Стас.

– Здравствуйте, здравствуйте, – Вика успела не только вытереться, но и полностью одеться, сейчас застегнула верхнюю пуговичку блузки.

– Кажется, вошел муж, – сказал Станислав.

– Перестань трепаться, командир. Я тебя уважаю, но не люблю. Как здоровье Льва Ивановича?

– Понял. Теперь к делу, родная. Я соскучился, хочу тебя видеть, лучше сегодня, – в голосе Станислава пропали игривые нотки, и Вика мгновенно это почувствовала.

– Слушайте, Стас, приезжайте ко мне, угощу великолепным вином, – сказала она и настороженно замолчала.

Вопиющий случай нарушения конспирации, но, учитывая количество мужиков, посещавших Вику днем и ночью, приход Станислава наверняка останется незамеченным.

– Я выезжаю, – Станислав положил трубку.

– Умеешь ты, Стас, своих девок в строгости держать, – с некоторой завистью заметил коллега. – А Гурову наверняка объявил, что едешь на встречу.

– Я крайне редко вру, господин полковник. Порой приходится обманывать начальников и друзей в их же интересах. У Гурова жена на гастролях, зачем же толкать его на кривую дорожку?